Глава девятнадцатая

Даже ребенок мог прочесть следы, оставленные прошедшими саммад,
настолько ясно они отпечатались на мягкой глине. Глубокие колеи,
прорезанные полозьями волокуш, огромные следы мастодонтов, кучи навоза.
Херилак даже не пытался скрыть эти следы, но охотники продолжали быть
наготове и после двухдневного марша некоторые поверили, что их не
преследовали. Проходили дни, и не было оснований считать, что темные тану
и их длиннозубые компаньоны идут следом. Но несмотря на это, Херилак
требовал, чтобы охрана была наготове в любое время дня и ночи.
Поскольку все долины вели вниз с высоких гор, исчезая на сухой равнине,
саммад тоже спустились туда. Вместо того, чтобы идти через гребни гор, они
шли сейчас вдоль края пустыни.
Охотники уходили вперед, осматривая долины в поисках воды. Когда по
вечерам саммад останавливались и разбивали лагерь, мастодонтов отводили в
долину напоить и накормить.
Марш продолжался. В предгорьях и на равнине охота была плохой. Поросшие
травой подножия склонов постепенно превращались в пустыню, пересекаемую
сухими руслами ручьев.
Но воды там не было, значит, не было и жизни. Люди могли только идти
дальше.
Луна дважды вырастала и исчезала, прежде чем они достигли реки. Вода
стекала с высоких гор, течение ее было быстрым, а прорезанное русло очень
глубоким, они остановились у края, глядя вниз на воду, бурлящую среди
камней.
- Здесь мы не сможем перейти реку, - сказал Керрик.
Херилак кивнул и взглянул по течению вниз.
- Разумнее будет не переходить реку, а пойти вдоль ее течения. Так мы
сможем дойти до конца пустыни, и там, где она кончится, может быть дичь.
Мы должны сделать это, потому что у нас кончается даже мясо, взятое у
мургу. Нам нужно найти место, где есть съедобные растения и животные, на
которых можно охотиться.
Помолчав, он высказал вслух мысль, которая появилась у него давно:
- Нужно найти это, прежде чем придет зима.
Они шли вдоль реки, пока не добрались до ряда холмов.
Здесь было много мест, где берег обрушился вниз и где можно было поить
мастодонтов. В некоторых из этих мест были следы оленей. Но было и что-то
еще. Первым об этом заговорил Мунан. Однажды вечером он подошел к костру
Херилака и Керрика и сел возле них, спиной к холмам.
- Я охотился много лет, - сказал он. - И только однажды охотились за
мной. Сейчас я расскажу вам об этом. В высоких холмах, которые вы называете
горами, я выслеживал гигантского оленя. Это было ранним утром, и след был
совсем свежим. Я шел тихо и вдруг почувствовал, что что-то не так. Вскоре я
понял, что это такое: кто-то преследовал меня и я чувствовал на себе его
взгляд. Поняв это, я резко прыгнул в сторону и повернулся. Он был на
гребне, надо мной - длиннозубый. Правда, еще слишком далеко, чтобы
прыгнуть. Видимо, он преследовал меня, как я выслеживал оленя. Он взглянул
мне в глаза и тут же скрылся.
Херилак кивнул, соглашаясь.
- Животные знают, когда за ними наблюдают. Однажды я следил за
несколькими длиннозубыми и они повернулись, почувствовав мой взгляд.
Охотник тоже может почувствовать это.
- Так вот, - тихо сказал Мунан, вороша угли костра, - сейчас за нами
следят. Не поворачивайтесь, а сделайте вид, что собираете дрова, и при этом
взгляните на холм за моей спиной. Там есть кто-то, следящий за нами, я в
этом уверен.
- Сделай это, Керрик, - сказал Херилак, - у тебя глаза лучше моих.
Керрик медленно поднялся, сделал несколько шагов и вернулся с сучьями,
которые подбросил в костер.
- Я не уверен, - сказал он. - На гребне у вершины холма есть какая-то
тень под камнем. Это может быть охотник.
- Сегодня ночью охрана будет усилена, - сказал Херилак. - Это новая
страна, и в холмах здесь может быть все, что угодно. Даже мургу.
Однако ночью тревоги не было. Перед рассветом Херилак разбудил Керрика,
и они отправились к Мунану, решив воспользоваться военной хитростью.
Двигаясь разными путями тихо, как тени, они подошди к скальному гребню с
разных сторон. Когда солнце поднялось, они уже были на своих позициях.
Когда Херилак крикнул как птица, они направились к краю, держа оружие
наготове. Однако сейчас там никого не было.
Керрик указал копьем.
- В этом месте трава была примята, а потом выпрямилась.
Кто-то был здесь, следя за нами.
- Разойдемся и поищем следы, - сказал Херилак.
Нашел их Мунан.
- Здесь отпечаток ноги.
Они склонились, разглядывая его. Не было никаких сомнений относительно
существа, оставившего его.
- Тану, - сказал Херилак, глядя на север. - Неужели темные тану
последовали за нами сюда?
- Это было бы нелегко, - сказал Керрик. - Если они сделали это, то им
пришлось обойти нас по холмам и зайти вперед. Нет, пожалуй, это отпечаток
других тану. Я уверен в этом.
- Тану позади, тану впереди, - нахмурился Херилак. - Не придется ли нам
сражаться, чтобы иметь возможность охотиться?
- Эти тану не хотят сражения, они только наблюдают, - сказал Керрик, -
тану не всегда убивают тану. Это начинается только тогда, когда приходит
холодная зима. А сейчас мы находимся далеко на юге, где зимы не такие
плохие.
- Что же нам делать? - спросил Мунан.
- Следить за ними самим и попытаться договориться, - сказал Керрик. -
Может, они боятся нас.
- А я боюсь их, - сказал Мунан, - боюсь копья в спину.
- Значит, мы боимся друг друга, - сказал Керрик. - До тех пор, пока мы
идем все вместе, со множеством копий и луков, эти новые тану будут слишком
бояться нас, чтобы подойти поближе. Если я пойду один, взявши с собой
только копье, возможно, я встречусь с ними.
- Это опасно, - сказал Херилак.
- Вся жизнь опасна. Здесь есть тану, и вы видели их следы. Если нам не
удастся установить с ними мирные отношения, нам останется только одно. Ты
хочешь этого?
- Нет, - ответил Херилак, - смертей хватает и без этого, чтобы мы убивали
друг друга. Сегодня мы останемся в этом лагере. Дай мне свои стрелы и лук,
не заходи слишком далеко в холмы. Если до полудня ничего не произойдет,
возвращайся. Ты все понял?
Керрик, кивнул и молча положил свое оружие. Затем подождал, пока двое
охотников вернутся в лагерь тем путем, которым пришли, повернулся к ним
спиной и медленно пошел по склону.
Вокруг был камень и твердая почва, поэтому, кто бы ни оставил первый
след, выследить его было нелегко. Керрик дошел до следующего гребня и
остановился, оглянувшись назад, на палатки, которые были сейчас
далеко внизу. Пожалуй, здесь было хорошее место для ожидания. Оно было
открыто со всех сторон, и никто не смог бы подобраться к нему
незамеченным. К тому же, в случае бегства, путь был ясен. Керрик сел лицом
к долине и, постукивая копьем, стал ждать.

Холмы были тихие, голые и лишены какого-либо движения. Только муравьи
суетились в песке перед ним. Они облепили мертвого жука, который был во
много раз больше их, и пытались утащить его себе в гнездо. Керрик смотрел
на муравьев и одновременно краем глаза поглядывал по сторонам.
Что-то пощекотало ему шею сзади, он потер ее, но там ничего не было.
Чувство не исчезало, хотя и не было настоящей щекоткой, и вскоре Керрик
понял, что это. За ним следили.
Он медленно встал и повернулся, взглянув на травянистый склон холма и
стоявшие вдали деревья. Никого не было видно.
На склоне росли и кусты, но они были так редки, что не могли служить
убежищем. Если за ним следили, то только из-за деревьев. Керрик смотрел на
них и ждал, но ничего не двигалось. Если прячущийся наблюдатель боится,
значит, нужно брать инициативу в свои руки. Только положив копье на землю,
он осознал, что его пальцы сильно сжимают древко. Это была его
единственная защита, и он не хотел расставаться с ней. Но это было
необходимо, чтобы наблюдатель или наблюдатели поверили, что он пришел с
миром. Сделав над собой усилие, с решительностью, которой не чувствовал,
он отбросил копье в сторону. Под деревьями по-прежнему не двигались.
Керрик нерешительно сделал один шаг вперед, потом другой. Горло его
пересохло, а удары сердца громко звучали в ушах, пока он медленно шел к
деревьям. Оказавшись на расстоянии броска копья от их убежища, Керрик
остановился не в силах заставить себя идти дальше. Хватит. Пусть теперь
идут те, кто прячется. Он медленно поднял руки с открытыми ладонями и
громко крикнул:
- У меня нет оружия. Я пришел с миром.
Никакого ответа. Но было ли движение в тени под деревьями? Он не был
уверен. Отступив на шаг, он снова крикнул.
В темноте что-то шевельнулось, там явно кто-то стоял.
Керрик сделал еще шаг назад, и фигура двинулась вперед, выйдя на солнце.
Первой реакцией Керрика был страх. Он отшатнулся, но ухитрился взять себя
в руки и остаться на месте, а не броситься бежать.
У охотника были черные волосы и темная кожа, бороды не было. Руки его
были пусты, как и у Керрика, и он не носил мехов, как это делали охотники
из предгорий. Голова его была обмотана чем-то белым, а вокруг поясницы
была кожа. Не серо-белая, а белая как снег.

Глава двадцатая

Керрик повертел чашу в руках, затем коснулся изображения мастодонта.
Охотник кивнул и улыбнулся, снова и снова повторяя слово "валискис". Но
что это означало? Были ли у этих тану мастодонты? Они не понимали друг
друга, и потому выяснить это было невозможно. Охотник осторожно взял чашу
из рук Керрика, повернулся и пошел с ней к зарослям.
Когда он вернулся, чаша была полна жареными растениями какого-то вида,
белыми и шишковатыми. Охотник пальцами зачерпнул из чаши немного пищи и
съел ее, затем поставил чашу на землю. Керрик сделал то же самое: вкус был
довольно хороший.
Как только он сделал это, незнакомец повернулся и снова заторопился к
деревьям. Керрик подождал, но он не показывался.
Похоже, их встреча закончилась. Никто не появился, тогда Керрик
крикнул, а когда он медленно пошел через поле к роще, то нашел ее пустой.
Встреча была непонятной, но многообещающей.
Темный охотник не показал оружия, а принес пищу. Керрик подобрал чашу,
забрал свое копье и вернулся к палаткам. Охотники, стоявшие на страже,
узнали его и окликнули, когда он приблизился.
Херилак приветствовал его. Он попробовал пищу, выразил удовлетворение
ею, но, как и Керрик, не смог определить ее смысла.
Саммад собрались послушать Керрика, и ему пришлось рассказывать свою
историю снова и снова. Всем хотелось попробовать новую пищу и выразить
удовлетворение ею. Вскоре чаша опустела. Сама по себе она вызвала большой
интерес. Херилак повертел ее в руках и постучал по ней костяшками пальцев.
- Это твердое как камень, но слишком легкое, чтобы быть камнем. И потом
этот мастодонт... Я ничего не понимаю.
Даже Фракен не рискнул высказать своё мнение. Для него это было новым.
В конце концов Керрик решил все сам.
- Завтра я пойду обратно и отнесу им в чаше мяса. Может, они хотят
поделиться с нами пищей?
- А может они хотели, чтобы мы накормили этим мастодонтов? -
предположил Сорли.
- У нас нет способа узнать это, - сказал Керрик. - Я отнесу им немного
нашего мяса, но не в их чаше. Дайте мне один из плетеных подносов с
рисунком.
Под вечер Армун взяла лучший поднос, который плела сама, и дочиста
вымыла его в реке.
- Идти туда опасно, - сказала она. - Пусть с тобой пойдет еще
кто-нибудь.
- Нет, теперь эти охотники знают меня. Я чувствую, что опасности нет,
самое худшее было, когда я пришел к ним впервые. Эти новые тану охотятся в
этих местах, и мы должны жить с ними в мире, если хотим остаться здесь. К
тому же нам просто некуда идти. А сейчас давай поедим, но лучшие куски
мяса положим на поднос, и завтра я отнесу его.

Когда на следующее утро он пришел на луг перед рощей, там никого не
было, но, когда он отбросил свое копье в сторону и пошел через траву,
держа в руках поднос, под деревьями появилась знакомая фигура. Керрик сел
на землю и положил поднос на траву. На этот раз незнакомец вышел к нему
без страха и тоже сел на траву. Керрик съел кусок мяса, затем отодвинул
поднос и смотрел, как охотник берет кусок и ест его, показывая свое
удовольствие. Затем он повернулся и громко крикнул. Пятеро черноволосых и
безбородых охотников, одетых так же, как первый, появились из рощи и
направились к ним.
Сейчас уже Керрик испугался. Вскочив на ноги, он бросился обратно,
потому что двое незнакомцев несли копья. Когда он побежал, они
остановились, глядя на него с явным любопытством. Керрик указал на копья и
сделал движение, как будто отбрасывает копье. Первый охотник понял
значение этого жеста и крикнул товарищам. Видимо, это было равносильно
приказу, потому что они положили копья на траву и снова двинулись вперед.
Керрик ждал, согнув руки и стараясь не показывать своего интереса. Все
это выглядело достаточно мирно, но под своей белой кожей они могли
скрывать ножи. Впрочем, им даже не нужны были ножи: впятером
просто-напросто они задавили бы его. Теперь нужно было решать: бежать или
оставаться на месте?
Когда они подошли ближе, Керрик увидел, что двое из них несут короткие
дубинки. Он указал на них и сделал движение, как будто взмахнул дубиной.
Остановившись, они поговорили между собой, и прошло некоторое время,
прежде чем они поняли, в чем дело. Вероятно, куски дерева вовсе не были
дубинами.
Один из охотников вернулся к копьям, и Керрик замер, готовый броситься
наутек. Однако тот хотел просто продемонстрировать, как используется это
деревянное оружие. Он поднял одно из копий и вложил его толстый конец в
выемку на конце этой якобы дубины. Затем, прижав копье к своей руке и
придерживая его пальцами, он отве-л его далеко назад и послал высоко в
воздух.
Оно помчалось вверх, затем упало обратно, глубоко вонзившись в землю.
Керрик не смог объяснить, как это действует, но копье явно летело дальше,
чем пущенное рукой. Он больше не пытался убежать, когда охотник положил
деревяшку рядом с копьем и присоединился к остальным.
Они собрались вокруг него, возбужденно переговариваясь.
Они осторожно касались пальцами двух ножей из небесного металла, которые
свисали с кольца на его шее, трогали само кольцо и удивленно бормотали.
Керрик, взглянув вблизи на их белые покрытия, понял, что это вовсе не было
кожей. Когда он повел пальцем по куску, который один из них обернул вокруг
своей голени, охотник снял его и передал Керрику. Это было мягкое, как мех,
а когда он взглянул вблизи, то увидел, что оно сплетено, как корзина, хотя
вещество, из которого его сделали, было тонким как волос. Он хотел передать
кусок обратно, но охотник оттолкнул его и показал на голову Керрика. Котаа
тот покрыл им свои волосы, все окружающие улыбнулись и восхищенно зацокали
языком.
Все они казались довольными первым контактом и, переговорив между
собой, приняли какое-то решение. Повернувшись, пришельцы направились к
роще. Первый тану взял Керрика за руку и показал на остальных. Их
намерение было ясно: они хотели, чтобы он присоединился к ним. Пойти с
ними? Возможно, все это было только уловкой, чтобы захватить его в плен и
убить. Но они казались такими естественными, а двое копьеносцев даже не
подобрали свои копья, проходя мимо них.
Это заставило Керрика принять решение. Будь это ловушкой, им вовсе не
нужно было бы проходить мимо копий: другие вооруженные охотники могли
ждать его между деревьями. Он должен действовать так, словно верит в их
миролюбие, и не должен показывать им своего страха. Однако Керрик не мог
оставить здесь свое собственное копье. Он указал па него и направился
обратно. Первый охотник бросился бежать и подобрал копье. Керрик испытал
острую боль, когда тот побежал обратно, держа копье наперевес, но тот
просто передал его Керрику, а затем повернулся и последовал за остальными.
Напряжение слегка ослабло: возможно, они действительно были такими
миролюбивыми, как хотели казаться. Керрик глубоко вздохнул: был только
один способ узнать это. Охотники остановились у края рощи и оглянулись.
Керрик медленно выдохнул, затем направился за ними.
Тропа привела их к вершине холма, затем вниз по его другому склону. Там
было ущелье, и Керрик понял, что это работа реки, вдоль которой он
следовал. Река делала здесь петлю и поворачивала обратно. Теперь они шли к
реке по ясно видимой тропе, пока не достигли ее берега.
С каждым поворотом каменные стены поднимались все выше и выше, а река
между ними бежала все быстрее. Они шли вдоль узкого берега из камня и
песка, который весной наверняка затапливала вода. Местами каменные стены
были частично разрушены, и вода рассыпалась брызгами на огромных валунах,
свалившихся в поток. Люди поднимались все выше, карабкаясь по камням,
которые когда-то заполняли глубокое русло реки. Подъем был труден. Керрик
повернулся и внезапно остановился.
Темноволосые, вооруженные копьями охотники смотрели на них снизу. Он
окликнул охотников, ушедших вперед, и указал им вниз. Они поняли и
крикнули, заставив нижних вновь спрятаться среди камней. Поднявшись на
вершину, Керрик, тяжело дыша, остановился, глядя на пройденный путь.
Наваленные груды валунов остались далеко внизу, в темных водах реки.
Высокие утесы поднимались из реки по обе стороны. Их естественный барьер
легко могли защищать охотники, которые сейчас отошли в сторону, чтобы
пропустить их.
Это была идеальная защитная позиция, но была ли она охраняема? Страх
Керрика сменялся любопытством, по мере того как они спускались вниз по ту
сторону барьера, он заторопился за остальными.
Пока они шли, пейзаж изменился. Каменные стены отступили, а песчаные
дюны приблизились к реке. Тут и там их покрывали чахлые деревья. Через
некоторое время земля стала ровнее.

Глава двадцать первая

Когда глаза его привыкли к темноте комнаты, Керрик увидел, что кожа
существа, хотя и темная от возраста, была подобна его коже, а глаза
голубые. Волосы, которые когда-то были светлыми, стали сейчас редкими.
Когда тонкий голос вновь заговорил, он услышал и понял большинство слов.
Это был не марбак, который он знал, больше это походило на язык Хар-Хаволы,
который пришел из-за гор.
- Твое имя, твое имя! - снова сказал голос.
- Керрик. Я пришел из-за гор.
- Я знаю это, да, знаю... твои волосы такие светлые. Подойди ближе, чтобы
Хаунита могла увидеть тебя. Да, ты - тану. Смотри, Саноне, разве я не
говорила, что еще могу говорить, как они?
Слабый голос сухо рассмеялся.

Керрик и Хаунита начали разговор, а Саноне, так назвали темнокожего
охотника, слушал и довольно кивал, хотя и не понимал слов. Керрик не
удивился, обнаружив, что Хаунита была женщиной, захваченной в плен еще в
молодости. Все, что она говорила, было довольно бессвязно. Много раз за
время разговора она засыпала, а проснувшись, заговаривала с ним на языке
саску, как называли себя темнокожие охотники, и очень злилась, когда он
ничего не понимал. Затем она захотела поесть и накормить Керрика. Был уже
вечер, когда Керрик опомнился.
- Скажи Саноне. что я должен вернуться в свою саммад, но я приду сюда
утром. Скажи ему это.
Однако Хаунита как раз заснула, храпя и что-то говоря, и разбудить ее
было непросто. Правда, Саноне, казалось, понял, что хотел сказать Керрик,
потому что вывел его обратно к каменному барьеру, а затем окликнул двух
мужчин с копьями, стоявшими на посту.
Едва миновав барьер, Керрик бросился бежать в лагерь у реки, стараясь
добраться до палаток до темноты. Херилака беспокоило долгое отсутствие
Керрика, и он задал много нетерпеливых вопросов. Однако Керрик молчал,
пока не добрался до палатки и не напился холодной воды. Херилак, Фракен и
саммадары сели рядом с ним, остальные окружили их плотным кольцом.
- Сначала вы должны знать вот что, - сказал Керрик. - Эти темнокожие тану
называют себя саску и не собираются сражаться с нами или прогонять нас
прочь. Они хотят помочь и даже дадут нам пищу, и мне кажется, что это из-за
мастодонтов.
Послышалось удивленное ворчание, и он подождал, пока все успокоятся,
прежде чем заговорить снова.
- Я был так же изумлен, как и вы, и совершенно не понимаю их. У них
есть старая женщина, которая говорит так, что ее можно понять, но слова ее
не всегда ясны для меня. У саску нет мастодонтов, но они знают о них, вы
видели мастодонтов на их чаше, а в пещере на каменной стене у них есть
большие рисунки мастодонта и других животных. Значение этого не совсем
ясно, но что-то в мастодонтах очень важно для них, хотя они и не имеют ни
одного. Увидев наших животных, увидев то, что они слушаются нас, саску
решили помогать нам всем, чем смогут. Они не хотят причинять нам вреда. У
них есть множество других вещей, вроде этой чаши, но я не могу вспомнить
их все сразу. Завтра утром я вернусь к ним с Херилаком и мы поговорим с
ними и с их саммадарами. Я не знаю точно, что будет дальше, но в одном я
уверен: мы нашли безопасное место для зимовки.
Это было больше, чем просто убежище для зимовки: это обещало
безопасность от неприятностей мира, которые засасывали их. Ийланы никогда
не были здесь, саску даже не слышали о них, и, когда старая женщина
засыпала, забывая переводить такие сложные мысли, они мало понимали из
того, что произошло с охотниками. Самым важным было их желание, чтобы
незнакомцы оставались радом с ними. Это было как-то связано с харванами, с
темнокожими охотниками с севера, которые постоянно беспокоили их своими
набегами. Барьер на реке возник сначала как естественный оползень, но
саску поднимали рычагами валуны, передвигая их, и за годы создали стену,
которая теперь закрывала доступ в долину с севера. И все же, несмотря на
эту преграду, харваны продолжали их беспокоить, проникая в долину там, где
обрывы были ниже. Все это окажется в прошлом, если саммад станут лагерем
где-нибудь поблизости. Харваны будут держаться на расстоянии от них.
Саску были счастливы поделиться с ними своими запасами пищи. Такой порядок
вещей устраивал всех.
Саммад поставили свой лагерь у реки, где были хорошие пастбища и
поросшие лесом холмы. Охота здесь была плохой, и им угрожал бы голод, если
бы не саску. Они ничего не просили взамен, хотя после удачной охоты с
благодарностью принимали мясо. Единственное, о чем они просили, это
посмотреть на мастодонтов, подойти к ним поближе, и как крайнюю милость
принимали разрешение коснуться их морщинистой кожи, поросшей волосами.
Керрик был доволен не меньше их, находя каждую деталь жизни саску
крайне увлекательной. Другие охотники совсем не проявляли к саску интереса
и даже смеялись над мужчинами, которые, как женщины, копались в грязи.
Керрик лучше понимал саску, видя связь между их работой на полях и выпасом
животных ийланами, отлично улавливая безопасность от голода, гарантируемую
запасами пищи, которая не зависела от времени года.
Поскольку вокруг было больше охотников, чем дичи, охотники саммад были
очень довольны, что они так много времени проводят среди саску. Многие
ночи проводили они в высеченных среди камней комнатах. В конце концов,
Керрик вместе с Армун и всеми своими вещами перебрались в одну из них.
Встретили их приветливо, женщины и дети собрались вокруг них,
восхищенно глядя на нее и неуверенно касаясь рассыпавщихся по плечам волос.
Армун оказалась весьма прилежной в изучении языка, на котором говорили
саску. Керрик часто уходил к старой Хауните и узнал от нее несколько слов
из языка племени и то, как они говорят. Армун тоже не терпелось выучить
его, и она стала практиковаться с другими женщинами, когда Керрик уходил.
Они смеялись, когда она начинала говорить, и Армун улыбалась в ответ,
потому что в смехе их не было злобы. Когда они наконец понимали, что она
пыталась сказать, они говорили слова правильно, произнося их снова и
снова, как будто она была ребенком, и она повторяла за ними. Вскоре она
уже сама начала учить Керрика, и он перестал зависеть от Хуаниты и ее
старческих капризов.
Когда Армун всерьез занялась изучением языка, Керрик смог посвятить все
свое время исследованию удивительных ремесел саску. Он обнаружил, что
твердые чаши в действительности сделаны из мягкой глины, залегающей
тонкими пластами в некоторых холмах. Глина эта хорошо мялась, пока была
влажной, а затем помещалась в печь для сушки, сделанную из камней и той же
глины. День и ночь в ней горели дрова, и жара превращала глину в камень.
Еще интереснее были волокна и шкуры, из которых делались веревки,
которые потом сплетались в одежду. Их получали из небольших зеленых
растений, называвшихся харадис.
Семена их годились в пищу, а когда их давили и мяли, получалось масло.
Однако самым ценным были стебли растений.
Стебли харадиса помещали в мелкий пруд и придавливали тяжелыми камнями,
чтобы они оказались под водой. Через некоторое время серые стебли
извлекали и сушили на солнце, а затем разбивали на каменных плитах.
Специальные деревянные инструменты с зубьями использовались, чтобы
разровнять их и отделить волокна, которые женщины потом скручивали и пряли
крепкие нити. Множество таких нитей, соединенных вместе, образовывали
веревки, из которых потом вязались сети для рыбалки и ловли животных.
Лучшие из них тонкие нити натягивали на деревянные рамы и соединяли
вместе. Затем женщины переплетали их вместе с другими нитями, и в
результате получалась ткань, так восхитившая Армун. Вскоре она отказалась
от своих мехов и, как другие женщины, переоделась в мягкую одежду из
волокон харадиса.
Армун была счастлива среди саску, счастливее, чем когда-либо прежде, ее
ребенок должен был вскоре родиться, и она радовалась, что живет в тепле и
удобстве, а не встречает зиму в холодной палатке. Ей вовсе не хотелось в
своем теперешнем состоянии подниматься на завал и возвращаться к саммад у
реки. Но это была не главная причина, ее саммад была здесь, и Керрик был ее
саммадаром. Она считала начало своей настоящей жизни с того момента, когда
он впервые взглянул на нее и не рассмеялся. Саску тоже не смеялись над ней,
не замечая ее раздвоенной губы, а лишь восхищались ее кожей и бледными, как
харадис, волосами. Они говорили, что ее волосы почти так же белы, как и ее
одежда. Она чувствовала себя среди них дома, легко говорила на их языке,
научилась прясть и готовить растения, которые они выращивали. Да, ребенок
должен родиться здесь.
Керрик не подвергал сомнению это решение и был доволен им. Чистота
каменных пещер, мягкость и роскошь тканой одежды были гораздо лучше
продуваемых ветром палаток и кишевших паразитами мехов. Жизнь среди саску

Глава двадцать вторая

Керрик был удивлен и даже немного обеспокоен отсутствием саммад, но на
мандуктос это произвело ошеломляющее впечатление. Упав на колени, они
жалобно запричитали. Их несчастье было так велико, что они не обратили
внимания на Керрика, когда он заговорил, и ему пришлось толкнуть их.
- Мы пойдем за ними и найдем их. Они не могли уйти далеко.
- Но они ушли, может, вообще исчезли с этой земли, а мастодонты умерли,
- простонал один из мандуктос.
- Ничего подобного. Саммад тану не привязаны к одному месту, как саску.
У них нет полей и каменных жилищ, они должны двигаться в поисках пищи,
искать места с наилучшей охотой. В этом лагере они провели всю зиму и не
могли уйти далеко, иначе нашли бы меня и предупредили. Идем за ними.
Как всегда, путь, каким шли саммад, был хорошо виден. Сначала глубокие
колеи вели к северу, затем повернули на запад к низким холмам. Они прошли
по ним совсем немного, и Керрик увидел тонкие струйки дыма, поднимавшиеся
впереди, и указал на них мандуктос. Сдеды поворачивали обратно к реке, к
месту, где высокий берег был разрушен и рухнул, позволяя спускаться к воде.
Мандуктос, чей недавний страх смешался с возбуждевюм при виде мастодонтов,
заторопились вперед. Заметив их приближение, дети громко закричали. Широко
шагая, Хервлак вышел приветствовать их и улыбнулся белой одежде Керрика.
- Может, это лучше меха, но в настоящую зиму ты замерзнешь. Пойдем
сядем с нами, закурим трубку, и ты расскажешь мне, что происходит в долине.
- Хорошо, но сначала пошли за Сорли. Эти саску принесли ему подарок и
просьбу.
Сорли позвали, и он довольно улыбнулся печеным лепешкам из молотого
зерна, свежим сладким корням и редкому, но высоко ценимому меду.
Мандуктос, озабоченно смотревшие, как он рылся в корзинах, облегченно
вздохнули.
- Это хорошая еда после зимы. Но почему они принесли эти подарки моей
саммад?
- Я объясню тебе, - сказал Керрик серьезно, указывая на подарки и
мандуктос. - Но ты не должен даже улыбаться тому, что я скажу, ведь для
этих людей это очень серьезный вопрос. Ты знаешь, как они уважают
мастодонтов?
- Да. Я не понимаю этого, но это должно быть важно, иначе они никогда бы
не сделали этого.
- Это крайне важно. Думаю, не будь мастодонтов, они не стали бы нам
помогать. А сейчас у них есть просьба. Они просят твоего разрешения
привести корову Духа в долину, чтобы теленок родился там. Они обещают
кормить ее и стеречь, пока она не родит. Ты согласен?
- Они хотят оставить ее? Я не позволю им этого.
- Они хотят не оставить ее, а подождать, пока не родится теленок.
- В таком случае они ее получат. Неважно, где родится теленок.
Сорли медленно повернулся лицом к мандуктос и поднял руки ладонями
вверх.
- Все будет, как вы просите. Я сам приведу туда Духа. Сегодня же.
Керрик перевел его слова, и мандуктос низко поклонились ему.
- Поблагодари этого саммадара, - сказал старший из них. - Скажи ему,
что наша благодарность никогда не кончится. А сейчас мы должны передать
его слова нашим.
Сорли взглянул на их удаляющиеся спины и покачал головой.
- Я не понимаю этого и даже не пытаюсь. Но мы будем есть их пищу и не
будем задавать вопросов.
Потом был пир и все саммад разделили свежую пищу. Керрик, который ел
это всю зиму, сейчас не притронулся к ней, но выбрал большой кусок
копченого жесткого мяса. Когда пир кончился, охотники закурили трубку,
пустили ее по кругу, и, когда она дошла до Керрика, тот с удовольстеием
затянулся.
- Это место лучше, чем было прежде? - спросил он.
- Сейчас, да, - сказал Херилак. - Пастбища для животных здесь лучше, но
охота такая же плохая. Чтобы найти дичь, нужно идти далеко в горы, а это
опасно, ведь там охотятся темные тану.
- Что же тогда делать? Охота может быть плохой, но здесь всю нужную
пищу мы получим от саску.
- Это хорошо одну зиму, но не всю жизнь. Тану живут охотой, а не
подаянием. Хорошая охота может быть на юге, но на пути туда мы встретили
голые и безводные холмы, которые трудно преодолеть, и все же мы попытаемся.
- Я говорил с саску об этих холмах. Там есть долины, где охота хорошая,
но каргу - так они называют темнокожих - уже там. Значит, этот путь для нас
закрыт. А на запад вы заглядывали?
- Однажды мы шли пять дней по пескам, а потом повернули обратно.
Пустыня продолжалась и дальше, и в ней ничего не росло, кроме колючих
растений.
- Об этом я тоже поговорю с саску. Они говорят, что по ту сторону, если
до нее добраться, есть леса. Я думаю, они могут знать дорогу через пустыню.
- Тогда спроси их об этом. Если мы сможем пересечь ее и найти место с
хорошей охотой и без мургу, мир снова станет таким, каким был до прихода
холода и мургу. - Херилак невидящим взглядом уставился на затухающий огонь.
- Не думайте о них, - сказал Керрик. - Они не найдут нас здесь.
- Они не уходят из моих мыслей. В своих снах я иду вместе со своей
саммад, вижу их, слышу охотников, женщин, детей и огромных мастодонтов,
тянущих волокуши. Мы смеемся и едим свежее мясо. Потом я просыпаюсь, и все
они мертвы, их голые кости заносит на далеком берегу пыль. После этих снов
саммад, в которых мы живем, кажутся мне чужими и я хочу уйти от них
подальше. Мне хочется вернуться на восток, пересечь горы, найти мургу и
убить, сколько смогу, прежде чем погибну сам. Может, после этого мой дух
обретет покой среди звезд и боль воспоминаний кончится.
Кулаки охотника сжались. Керрик понимал его ненависть к ийланам, но
сейчас с Армун и ребенком, который должен был родиться, жизнь среди саску
была пределом его мечтаний. Он не забыл ийлан, но они были в прошлом, а
сейчас он хотел жить настоящим.
- Пойдем со мной к саску, - сказал Керрик. - Поговорим с мандуктос. Они
знают многие вещи, и, если есть дорога через пустыню, они будут знать ее.
Если саммад уйдут туда, мы будем иметь за собой двойной барьер из пустыни
и гор. Мургу никогда не пересекут его, о них можно будет забыть.
- Хорошо бы. Ничего другого я не хочу так сильно, как выбросить их из
своей памяти днем и ночью. Да, нам нужно пойти и поговорить с саску.
Херилак не одобрял поведения других охотников, которые смеялись над
саску, работавшими на своих полях, над сильными мужчинами, копавшимися в
грязи, подобно женщинам, вместо того, чтобы выслеживать дичь, как пристало
настоящим охотникам. Благодаря поставляемой пище, все они прожили зиму
хорошо. Когда Керрик показал ему, как выращивают и собирают растения, он.
слушал с большим вниманием.
Он увидел, как сушат тагасо с кистеобразными желтыми колосьями на
длинных стеблях, а затем развешивают на деревянных рамах. Крысы и мыши
жирели на этих запасах, и, чтобы избавиться от них, саску использовали
бамсемнилл, уменьшавших их количество. Эти гадкие длинноносые существа,
многие с детенышами, сидящими на материнских спинах, обхватив тонкими
хвостиками материнские хвосты, выслеживали в темноте грызунов, убивали и
поедали их.
Они остановились посмотреть на женщин, которые извлекали сухие зерна из
колосьев, а затем размалывали их между двумя камнями. Муку смешивали с
водой, потом нагревали на огне. Херилак съел несколько лепешек, которые
еще обжигали ему пальцы, макая их в мед и острый перец, вызвавший
довольные слезы на его глазах.
- Это хорошая еда, - сказал он.
- И всегда обильная. Они высаживают их, собирают и запасают, как ты сам

- Смотри, - сказала она, разворачивая белую ткань,-мальчик во всем похож
на своего отца. Такой же красивый и сильный.
Глядя на сморщенного, лысого и красного младенца, Керрик не заметил
никакого сходства с собой, но был достаточно умен, чтобы оставить это
мнение при себе.
- Как мы назовем его? - спросила Армун.
- Сейчас можно, как угодно. Мы дадим ему имя охотника, когда он
вырастет.
- Тогда назовем его Арнвит. Я хочу, чтобы он был силен, как эта птица,
так же красив и свободен.
- Хорошее имя, - согласился Керрик. - Арнвит еще и отличный охотник с
прекрасным зрением. Только он может парить в воздухе, а потом упасть вниз
и схватить добычу. Арнвит станет великим охотником, когда начнет жить с
таким именем.
Когда Керрик окликнул Херилака, тот легко поднялся по бревну в комнату.
Войдя вовнутрь, он увидел, что Армун ухаживает за ребенком, окруженная
группой восхищенных женщин. Керрик гордо стоял рядом. Женщины принесли ей
поесть, кувшин воды и вообще все, что требовалось. Херилак одобрительно
кивнул.
- Это будет великий охотник, - сказал он. - Смотри, как работают
мускулы на его мощных руках.
Херилака восхитила окружающая обстановка. В глиняных горшках хранилась
пища и вода, на полу лежали плетеные маты и мягкая ткань. Под конец Керрик
снял с уступа резной деревянный ящичек и передал его Херилаку.
- Здесь саску хранят один из своих секретов. Сейчас я покажу тебе его.
С этим тебе не нужно будет сверлить дерево или носить огонь с собой.
Херилак удивленно смотрел, как Керрик взял из ящичка кусок темного
камня, затем достал другой, полированный с царапинами на его поверхности.
Насыпав перед собой щепотку истертого дерева, он быстро ударил одним
камнем по другому. Посыпались искры. Теперь оставалось только подуть,
чтобы вспыхнуло пламя. Херилак взял камни из рук Керрика и удивленно
осмотрел их.
- В этом камне заперт огонь, - сказал он, - а второй камень освобождает
его. У саску действительно есть странные и могущественные секреты.
Керрик осторожно поставил ящичек на место, а Херилак подошел к краю и
стал смотреть на суету внизу. Когда Керрик присоединился к нему, он указал
туда и попросил рассказать об этом. Внимательно выслушав рассказ о прядении
и ткачестве, он указал на дымящиеся печи, в которых обжигались горшки.
Керрик рассказал Херилаку о глине и что можно из нее делать.
Херилак заметил его энтузиазм и счастье.
- Ты остаешься здесь? - спросил он.
Керрик пожал плечами.
- Этого я еще не знаю. Для меня привычно жить в подобном месте, ведь я
многие годы провел в городе ийлан. Здесь нет голода и зимы теплые.
- Твой сын будет копаться в земле, как женщина, вместо того, чтобы
преследовать оленей.
- Это совсем необязательно. Саску охотятся на оленей и со своим
копьеметателем делают это очень хорошо.
Херилак больше не говорил об этом, но его чувства явно отражались на
его лице. Все это было очень интересно и достаточно хорошо для рожденных
здесь, но не шло ни в какое сравнение с жизнью охотника. Керрик не стал
спорить с ним.
Он смотрел на Херилака и на саску, роющихся в земле, и понимал их обоих
- как когда-то понимал ийлан. Не впервые чувствовал он себя выброшенным из
жизни - не охотник и не земледелец, не человек и не мараг. Они вернулись
обратно.
Керрик взглянул на Армун, державшую сына, и понял, что его дом здесь, в
этой маленькой саммад из трех человек. Одна из женщин подошла к нему и
прошептала:
- Пришел мавдуктос и хочет говорить с тобой.
Мандуктос стоял у края и дрожал от возбуждения.
- Все было, как сказал Саноне. Мастодонт родился, как и твой сын.
Саноне хочет говорить с тобой.
- Иди к нему. Скажи, что я приду с Херилаком. - Он повернулся к
охотнику. - Сейчас мы узнаем, что хочет Саноне, потом поговорим с
мандуктос, и, если действительно есть дорога через пустыню на запад, они
расскажут нам о ней.

Керрик знал, где искать Саноне в это время дня. Лучи утреннего солнца
попадали в пещеру в основании утеса, освещая картины на каменной стене.
Подобно Фракену, Саноне знал множество вещей и мог говорить о них с
восхода солнца до ночной темноты. Но Саноне делился своими знаниями с
другими мандуктос, как правило, более молодыми. Он пел, а они повторяли,
что он говорил, и заучивали его слова. Керрику было разрешено слушать, и
это было весьма почетно, ведь обычно только другие мандуктос допускались
до этого.
Когда они подошли ближе, Керрик увидел, что Саноне сидит, скрестив ноги
под изображением огромного мастодонта, и, глядя на него, что-то говорит
ему, а трое молодых мандуктос внимательно слушают его.
- Подождем, пока он кончит, - сказал Керрик. - Он говорит им о Кадайре.
- А что это такое?
- Не что, а кто. Они не знают, что тану создал Эрманпадар из речного
ила. Вместо этого они верят в Кадайра, который в образе мастодонта ходит
по земле. Он был так одинок, что начал топать ногами, отчего раскололись
черные камни и появился первый саску.
- Они верят в это?
- Да, и очень сильно. Это имеет для них большое значение. Они знают
многих других духов, например, камней и воды, но все они были созданы
Кадайром. Все до одного.
- Теперь я знаю, почему они приветствовали нас здесь и дали нам пищу.
Мы привели сюда мастодонтов. Есть у них хоть один свой?
- Нет, они знали о них только из картин и верят, что мы привели их сюда
по какой-то важной причине. Сейчас, когда теленок родился, они могут
понять это. Ну вот, молодые уходят, и мы можем поговорить с Саноне.
Саноне вышел вперед, приветствуя их и довольно улыбаясь.
- Теленок мастодонта родился, ты уже знаешь это? И мне сказали, что
родился твой сын. Это очень важно. - Он заколебался. - Вы уже назвали его?
- Да. Мы назвали его Арнвит, что на нашем языке значит ястреб.
Саноне помолчал, потом склонил голову набок и сказал:
- Есть причина, почему они родились в один и тот же день, как есть
причины у всего, происходящего в этом мире. Ты привел сюда мастодонтов, и
у этого была причина. Твой сын родился в тот же день, что и теленок, и у
этого тоже была причина. Ты назвал его Арнвит и хорошо знаешь причину
этого. Это наша просьба. Мы хотим, чтобы имя твоего сына было дано и
теленку.
Это очень важно для нас. Разрешит ли саммадар сделать это?
Керрик без улыбки встретил эту просьбу, он знал, как серьезно Саноне и
все остальные относятся к своей вере.
- Я уверен, что саммадар согласится на это.
- Мы пошлем ему больше подарков, чтобы убедить выполнить нашу просьбу.
- Он согласится. А сейчас я тоже хочу попросить тебя. Это Херилак,
военный вождь людей валискиса.
- Скажи, что мы приветствуем его здесь и славим победу, приведшую к нам
мастодонтов. Мы знали о его приходе. Скоро соберутся мандуктос и мы выпьем
порро, сделанное специально для этого события.
Херилак удивился, когда Керрик перевел ему слова старика.
- Они знали, что я приду? Как это может быть?
- Не знаю, как они делают это, но знаю, что они предсказывают будущее
гораздо лучше Фракена. Я еще многого не понимаю из их поступков.
Мандуктос собирались молча, принося с собой большие закрытые горшки.
Они были искусно сделаны, и на поверхности каждого был выжжен черный
мастодонт. Питьевые чашки были украшены точно так же. Саноне лично
наполнил каждую чашку пенистой коричневой жидкостью, передав первую из них
Херилаку. Керрик сделал маленький глоток и нашел, что порро горчит, но в
то же время удивительно приятен. Он жадно проглотил остаток, как это
сделали другие, и чашки тут же наполнились снова.
Очень скоро голова его начала кружиться и стала странно легкой. По
возбуждению Херилака Керрик понял, что тог испытывает то же самое.
- Это вода Кадайра, - сказал Саноне. - Кадайр приходит к нам через нее,
а изображения его следят и слушают.
Керрик постепенно начал понимать, что Кадайр могуч, более могуч, чем он
предполагал.
- Кадайр привел сюда людей валискиса, что известно. Одновременно с
теленком водился ребенок Керрика. Сейчас вождь людей валискиса пришел к нам
в поисках путей на запад через пустыню.
Когда Керрик перевел это Херилаку, глаза того расширились от страха.
Эти люди могли читать будущее. Подождав, когда Керрик переведет все
Херилаку, Саноне продолжал:
- Люди валискиса покинут нас, ибо их дело сделано: воплощение Кадайра
на земле здесь. Теленок Арнвит здесь и останется с нами. Так будет.
Херилак принял это без вопросов. Теперь он верил, что Саноне может
видеть будущее и то, что он говорит, должно произойти. Головокружение
Керрика прошло и он надеялся, что Сорли отнесется к потере теленка так же
спокойно. Это была хорошая сделка за пищу на всю зиму.
Саноне указал на молодого мандуктос и вызвал его вперед.
- Это Маскавино, который поможет вам найти дорогу через пустыню. Я
открою ему секрет водных бассейнов в пустыне, и он запомнит это. Я
расскажу ему о знаках, на которые нужно обращать внимание, и он запомнит
это. Никто еще не пересекал пустыню, но дорога туда есть.

Саммад уйдут, понял Керрик, но должен ли он идти с ними? Для них
решение было легким, для него - нет. Каким будет его будущее?
Его чашку снова наполнили порро, он схватил ее и жадно осушил.

Глава двадцать третья

Это была долина саску. Широкая и богатая долина, которая тянулась между
защитными каменными стенами, высокими и непреодолимыми. Сначала здесь был
только камень, который потом по воле Кадайра расступился в разные стороны.
Ненни верил в это, ведь доказательства были у него перед глазами. Кто,
кроме Кадайра, мог иметь такую силу, чтобы разрезать камень, как мягкий
ил? Разорвав камни, Кадайр проложил по дну долины русло реки и наполнил
его свежей водой. Все это было ясно. Ненни сидел в тени у края и думал о
том, что услышал от Саноне. Мысли, подобные этим, заполняли его мозг
каждый раз, когда он охранял их долину.
Только Кадайр мог разрезать камни одним махом, но прав - дай было и то,
что даже крепчайшие камни разрушает время.
В этом месте стены долины расходились в стороны, образуя откосы с
осыпями, по которым можно было подняться. Саску ходили здесь, когда
покидали долину для охоты. Потому-то Ненни и сидел здесь сейчас, ибо
ходили они, но могли пройти и другие, а в дальних холмах охотились каргу.
Ненни уловил какое-то движение среди камней. Может, животное или птица,
а может и нет. Саску не обращали внимания на каргу до тех пор, пока те
держались на расстоянии.
Им даже иногда позволяли подходить ближе, чтобы обменять мясо на ткани
или горшки, но за ними постоянно следили, ибо каргу предпочитали постоянно
действовать крадучись. Подобно животным, они жили под открытым небом и,

По склону карабкался каргу. Он должно быть устал, потому что часто
останавливался отдохнуть. Нении не двигался и следил за ним, пока не
убедился, что он один. Место, которое он охронал, господствовало над
дорогой, и каждый, кто хотел попасть в долину, должен был миновать его.
Убедившись, что за первым каргу не идут другие, Ненни тихо спрятался за
выступом.
До него доносился звук катящихся камней, потом послышался топот бегущих
ног. Охотник бежал между высокими каменными столбами, которые стояли на
вершине как часовые. Когда он миновал Ненни, тот прыгнул и тупым концом
ударил в спину нежданного гостя. Каргу глухо вскрикнул и упал. Ненни
наступил на его запястье, затем отбросил копье незнакомца в сторону и
ткнул острием своего копья в грязный мех, закрывавший желудок каргу.
- Твоему племени запрещено ходить в долину.
Острие наконечника сделало его слова более понятными.
Каргу свирепо взглянул на него темными глазами, окруженными спутанными
волосами и бородой.
- Я хотел пресечь... выйти к холмам за ней... - сказал он.
- Уходи обратно или останешься здесь навсегда.
- Нужно быстрее идти дальше... к другим саммад...
- Ты пришел сюда тайком. Твоему племени запрещено пересекать долину, и
ты знаешь это. Почему же ты пытался проскользнуть?
Неохотно и бессвязно каргу объяснил почему.

Порро кончился, и Керрик обрадовался этому. Он творил с его головой
странные вещи, и он не знал, было это хорошо или плохо.
Он встал, потянулся, а затем вышел из пещеры с картинами, и Херилак
присоединился к нему. Они смотрели, как Саноне ведет торжественную
процессию мандуктос к новорожденному теленку, лежавшему на подстилке из
соломы. Потом все они запели хором, а Саноне натер красной краской хобот
существа. Его мать не привлекала к себе никакого внимания и спокойно
жевала зеленые ветки.
Керрик заговорил было об этом, но тут его внимание привлекли движущиеся
по берегу фигуры. Одна из них, с темными волосами и одетая в меха, была
каргу, и Керрика удивило его присутствие здесь. Он знал, что иногда
охотники приходят для торговли, но этот шел с пустыми руками, а шедший за
ним саску нес два копья. Покалывая каргу одним из них, он подталкивал его
в направлении Саноне.
- Что это? - спросил Херилак. - Что случилось?
- Не знаю. Давай послушаем.
- Он пришел в долину, - сказал Ненни. - Я привел его к тебе, Саноне,
чтобы ты услышал его рассказ. - Он снова подтолкнул каргу копьем. -
Говори, что ты рассказал мне.
Каргу посмотрел по сторонам, нахмурился, вытер пот с лица грязной
рукой, испачкав его при этом.
- Я был в холмах, охотился, - неохотно начал он. - Всю ночь прождал у
водяной ямы, но олени не пришли. Утром я вернулся к своим, но все они были
мертвы.
Холодное предчувствие кольнуло Керрика.
- Мертвы? - спросил Саноне. - Твоя саммад? Что с ними случилось?
- Они умерли. А у саммадара не было головы. Он провел пальцем поперек
шеи. - Ни копья, ни стрелы, а все мертвы. Там было только это.
Он порылся под своими мехами, достал мятый кусок кожи и медленно
развернул его. Керрик знал, что там лежит и что он сейчас увидит. Небольшие
острые предметы.
Дротики от хесотсана.
- Они пришли сюда!
Херилак громко выкрикнул эти слова, заревев, как от невыносимой боли.
Его кулак ударил каргу по руке так, что тот застонал.
Дротик упал на землю, и Херклак принялся топтать его ногами.
Саску удивленно смотрели на него, ничего не понимая, а Саноне
повернулся к Керрику, ожидая объяснения. Но Керрик испытывал ту же самую
смесь черного гнева и страха, что и Херилак. Наконец, пересилив себя, он
сказал:
- Это те... с юга. Мургу... мургу, которые ходят, как тану. Они снова
пришли.
- Те мургу, о которых ты рассказывал мне? От которых вы бежали?
- Те самые. Мургу, которых мы никогда прежде не видели и даже не
представляли. Они ходят, говорят, строят города и убивают тану. Они убили
мою саммад и саммад Херилака. Охотников, женщин, детей, даже мастодонтов...
При этих последних словах Саноне кивнул с почтительным пониманием. С тех
пор, как Керрик впервые рассказал ему о мургу, он много думал об этом
вопросе, но ничего не говорил вслух, потому что не был уверен. Теперь же
уверенность пришла к нему, ибо он знал учение и знал, что есть только одно
существо, которое осмеливается убивать мастодонтов.
- Карогнис... - сказал он, и в голосе его звучала такая ненависть, что
ближайшие к нему содрогнулись, отступив назад. - Карогнис ходит по земле и
теперь пришел к нам.
Керрик едва слышал, что говорит Саноне, не интересуясь его словами.
- Что же нам делать? Снова бежать? - спросил он Херилака.
- Если мы побежим, они последуют за нами. Теперь я понял значение моих
снов. День, о котором ты говорил, пришел. Я встречусь с ними и буду
сражаться, а потом умру. Но это будет смерть воина, потому что многие
мургу умрут вместе со мной.
- Нет, - сказал Керрик, и слово это прозвучало резко, как пощечина. - Это
было бы хорошо, будь ты одиноким человеком, который хочет умереть. Но ты
сакрипекс. Может, ты хочешь, чтобы охотники и саммад умерли вместе с тобой?
Может, ты забыл, что мургу бесчисленны, как песчинки на берегу? В открытом
бою мы можем проиграть. Сейчас я хочу, чтобы ты ответил мне, кто ты -
сакрипекс, который поведет нас в бой, или охотник Херилак, который хочет в
одиночку выйти против мургу и умереть?
Херилак был на голову выше Керрика, и теперь он смотрел на него сверху
вниз, а пальцы его сжимались и разжимались от гнева. Однако Керрик был зол
не менее, чем он, и холодно смотрел на него, ожидая ответа.
- Это грубые слова, Керрик. Никто еще не говорил так с Херилаком.
- Я говорю с сакрипексом как маргалус. С охотником Херилаком я буду
говорить по-другому, потому что его боль - это и моя боль. - Его голос
смягчился. - Это твой выбор, великий Херилак, и никто не сделает его за
тебя.
Херилак молча смотрел вниз, сжав кулаки с такой силой, что побелели
костяшки. Потом он медленно кивнул, а когда заговорил, в словах его были
понимание и уважение.
- Вот так сын учит отца. Ты напомнил мне, что однажды я заставил тебя
выбирать! Тогда ты выслушал меня, покинул мургу и снова стал охотником
тану. Если ты смог сделать это, то я должен выполнить свой долг сакрипекса
и забыть о том, что видел во сне. Но ты маргалус и должен рассказать мне,
что будут делать мургу.
Инцидент кончился и был забыт. Сейчас нужно было принимать решение.
Глубоко задумавшись, Керрик смотрел на охотника каргу, видя вместо него
ийлан и фарги, пришедших сюда, и пытаясь представить, что и как они будут
делать.
Каргу тревожно задвигался под его пристальным взглядом.
Наконец Керрик заговорил:
- Ты, охотник, нашел свою саммад мертвой. Какие следы ты обнаружил там,
какие знаки?
- Там было очень много следов животных, которых я никогда прежде не
видел. Они пришли с юга и ушли на юг.
Керрик почувствовал внезапную надежду. Повернувшись к Херилаку, он
перевел ему слова каргу. Кажется, он понял значение действий ийлан.
- Если они вернулись, то это должна быть часть большого отряда.
Маленькая группа фарги не зашла бы так далеко, это просто невозможно. Их
существа летают, и поэтому они знают, где мы находимся, перед тем как
напасть. Они узнали, что в этом месте находится лагерь тану, напали и
вырезали его. Это значит, что они знают и о саммад и о саску в этой долине.
Слова Саноне нарушили ход его мыслей и вернули Керрика к
действительности.
- Что произошло? Я ничего не понимаю.
- Я говорю о мургу, которые ходят, как тану, - сказал Керрик. - Они
пришли с юга и пришли в большом количестве. Единственное, чего они хотят -
это убить нас, и у них есть способы узнать, где мы находимся, перед тем как
напасть.
- Значит, они атакуют и нас? - Саноне задал вопрос, прозвучавший как
эхо слов Херилака.
- Они узнают об этой долине и будут убивать здесь всех, потому что это
тану.
"Действительно ли они сделают это? - подумал Керрик. - Да, конечно.
Сначала они несомненно пойдут на лагерь саммад, потом придут сюда. Но
когда? Они, конечно, окружат долину и, может, делают это уже сейчас. Но
могут ли они ударить сейчас, в это время? Нет, ийланы думали иначе.
Выследить добычу, залечь на ночь, напасть на рассвете. Они наступали так
всегда в прошлом и всегда удачно и не будут менять этого сейчас".
Он быстро повернулся к Херилаку.
- Мургу атакуют саммад в лагере утром, я уверен в этом. Завтра утром или
в один из следующих дней.
- Я пойду предупрежу их, чтобы немедленно уходили.
Он повернулся и побежал, но Керрик окликнул его.
- Куда вы пойдете? Куда вы можете уйти, чтобы они не пошли за вами?
Херилак повернулся, глядя на Керрика.
- Куда? Лучше всего на север, к снегам. Они не смогут пойти туда.
- Они слишком близко и настигнут вас в холмах.
- Тогда куда?
Когда Херилак выкрикнул это слово, Керрик внезапно увидел ответ на
него. Он указал на землю.
- Сюда. За каменный барьер, в эту долину без выхода. Пусть мургу приходят
за нами, их встретят смертоносные палки, копья луки. Пусть их дротики бьют
в камни вместо нас, а мы будем лежать и ждать их. Они не уйдут, думая, что
мы в ловушке, но в ловушке окажутся они, а не мы. У нас здесь есть пища и
вода, а крепкие копья помогут нам. Пусть они атакуют и умрут. Думаю, что
время бегства подошло к концу. - Он повернулся к Санояе. - Решение зависит
от тебя, Саноне. Саммад могут уйти на север или в эту долину, где будут
ждать нападення. Впрочем, они могут и не напасть...
- Они нападут, - сказал Саноне со спокойной уверенностью. - Будущее также
ясно сейчас, как и прошлое. Мы жили в этой долине, копили свою силу и ждали
возвращения мастодонтов. Вы сделали это, привели их сюда, и теперь мы
должны защищать их. В мастодонтах сила Кадайра, а вне их - Карогнис,
стремящийся уничтожить эту силу. Вы не знаете о нем, но мы знаем. Если
Кадайр - это солнце и свет, то Карогнис - ночь и темнота. Кадайр поселил
нас на эгой эемле, а Карогнис хочет уничтожить, мы знали о существовании
Карогниса, знали, что однажды он придет, а теперь мы знаем его облик и
знаем, что он пришел. Мургу эти больше, чем ты о них думаешь, и в то же
время меньше. Они сильны, ведь это Карогнис, пришедший на землю и воюющий
пролив Кадайра и его людей. Вот почему вы пришли к нам, вот почему был
рожден детеныш мастодонта Арнвит. Он - воплощение Кадайра, и мы скоро
увидим, как будет остановлея Карогнис. Быстрее зови сюда своих остальных,
сражение начинается.

Глава двадцать четвертая

- До чего же безобразны эти существа! - сказала Вайнти. - А этот самый
безобразный среди них.
Она тронула ногой отделенную от тела голову. Лицо и волосы ее были в
пыли и измазаны засохшей кровью.
- Этот несколько иной, - сказала Сталлан, тыкая в голову своим
хесотсаном. - Смотри, какой темный у него мех. Это новый вид устозоу. У
всех других были белая кожа и мех, и только у этих они темные. Но эти
существа тоже имеют палки с острыми камнями на концах и носят куски
грязных шкур на своих телах.
- Устозоу, - резко сказала Вайнти. - Их нужно убить.
Движением руки она отпустила Сталлан и посмотрела вокруг на
организованную суматоху фарги. Пока одни разгуливали и кормили уруктопов,
другие расстилали чувствительные лозы по кругу вокруг всего лагеря. Теперь
никто не мог приблизиться в темноте к лагерю незамеченным. Выведенные
световые существа стали сейчас более яркими и более чувствительными, к тому
же они указывали на потревоженное место, заливая его потоком света из своих
глаз. Впрочем, гораздо интереснее были маликассеи, которых фарги осторожно
разматывали вдали от лоз. Это было новое открытие - животные, жившие

С приходом темноты она уснула, как делали все ийланы, под охраной
осторожно уложенных лоз. Тревог ночью не было, и ничто не потревожило их
сон. С первыми лучами солнца фарги засуетились и подготовка к маршу и
сражению началась. Было еще холодно, и Вайнти не снимала с плеч плаща.
Сталлан присоединилась к ней, когда она следила за погрузкой. Все шло
спокойно, с настоящей ийланской организацией, группы, возглавляемые
начальниками, умело выполняли свои задачи. Вода, мясо и другие запасы были
уложены на специально выведенные крупные уруктопы. Впрочем, удовольствие
от оперативности подчиненных было испорчено, когда Вайнти заметила Пелейн,
пытавшуюся привлечь ее внимание.
- Вайнти, я должна поговорить с тобой.
- Вечером, когда дневная работа будет сделана. Сейчас я занята.
- Вечером может быть слишком поздно и твой план сорвется.
Вайнти не шевельнулась и не сказала ни слова, но один глаз ее холодно
взглянул на Пелейн, которая была слишком взволнована, чтобы заметить
неудовольствие начальника.
- Я хотела, чтобы все было иначе, но Дочери много говорят между собой и
очень беспокоятся. Они начинают чувствовать, что совершили ошибку.
- Ошибку? Ты уверяла меня, что отныне вы перестанете быть Дочерьми Смерти
и будете Дочерьми Жизни во всем. Настоящими гражданами Альпесака,
оставившими свои ошибки позади и готовыми помогать нам во всем.
- Выслушай меня, могущественная Вайнти. - Пелейн сжала руку в
невыразимом страдании, ладони ее выражали ее переживания. - Говорить о
чем-то и принимать решения - это одно дело, а принести его другим - совсем
иное. Мы пошли с тобой по своей воле, пошли через море, землю и реки, ибо
считали, что твои поступки правильны. Мы согласились, что устозоу - хищные
животные, которых нужно убивать, как мы убиваем мясных животных.
- Да, с этим вы были согласны.
- Да, до тех пор, пока не увидели этих животных. Две из Дочерей были с
отрядом, который нашел вчера устозоу.
- Я знаю об этом, потому что сама посылала их.
"Испытание кровью, - подумала она, - как это называет Сталлан. Она всегда
так делает с фарги, которые должны стать охотниками. Имелось много таких,
которым было тяжело убивать, потому что они слишком долго были в городах,
слишком давно вышли из моря и забыли, что значит убивать быстро и
эффективно. Убийца должен не думать, а действовать. Эти Дочери Смерти
слишком много думают, думают все время и не делают больше ничего. Испытание
кровью должно излечить их от этого".
Пелейн было трудно говорить, и Вайнти терпеливо ждала, когда та возьмет
себя в руки.
- Они могли не вернуться, - сказала наконец Пелейн.
- Ты смеешь обсуждать мои приказы?! - Вайнти выпрямилась, дрожа от
гнева.
- Они мертвы, Вайнти. Мертвы обе.
- Этого не может быть. Сопротивление было слабым, и никто не пострадал.
- Они обе вернулись, рассказали о лагере устозоу и сказали, что он
походил на маленький город. У устозоу было много странных вещей, и они
кричали от боли, умирая. Когда они рассказали нам обо всем, кто-то
заметил, что теперь они стали Дочерьми Смерти, а не Жизни, они согласились
с этим. Потом они воспользовались своими хесотсанами и умерли. Умерли так,
будто Эйстаи лишила их имен и выгнала из города. Теперь мы знаем, что
заблуждались и, убивая устозоу, несли смерть, а не жизнь. Мы не можем
больше помогать тебе, Вайнти, не можем убивать для тебя.
Пелейн прервала свои нервные движения - то, что она хотела сказать,
было сказано. Решение было принято, точнее, навязано им. Дальше все
зависело только от Вайнти.
Вайнти задумалась, и Пелейн замерла, ожидая, они неподвижно смотрели
друг на друга, широко раскрыв глаза и расставив ноги. Вокруг было тихо.
"Это бунт, - думала Вайнти, - и его нужно немедленно прекратить". Но с
этой мыслью пришло понимание невозможности этого, понимание того, что эти
существа наверняка откажутся брать оружие в будущем. Смерть теперь была ее
врагом. Эти неуправляемые самки видели смерть двух из них и верят, что это
случится и с ними. Что ж, ведь они правы. Они не могут сражаться, но зато
могут умереть.
- Можешь идти, - сказала она. - Иди к своим Дочерям Смерти и скажи им,
что они позор нашего города. Хесотсаны будут у них отобраны. Они будут
работать, и от них не будут требовать убивать.
Пелейн знаком выразила свое согласие, повернулась и заторопилась прочь.
Если бы она осталась еще ненадолго, то услышала бы, как Вайнти закончила
свое высказывание:
- Их будут просить не убивать, а умирать...
Она подозвала к себе таракаста. Доверенная фарги подбежала к ней и
наклонилась, прижавшись к боку животного так, что Вайнти по ее плечам
поднялась на спину своего скакуна.
Развернув его, она направилась в голову колонны, где возглавила марш.
Вооруженные ийланы на таракастах ехали впереди армии и по сторонам
колонны, охраняя ее фланги. Сталлан, как всегда, детально изучила снимки и
теперь показывала дорогу.
Спуск к месту будущей стоянки у реки был легким, и Вайнти приказала
остановиться, только когда один из разведчиков примчался назад.
- Идут, - просто сказала она, подразумевая большую группу устозоу.
- Они идут к месту своей прежней стоянки, - сказала Вайнти, выражая
движением тела свою надежду.
- Возможно, - сказал разведчик. - Я видела по следам, что они повернули
к месту, где стояли раньше. Следы ведут вдоль реки в речную долину, поняв
это я вернулась доложить вам.
- Могут они повернуть назад или уйти другим путем? - спросила Сталлан.
- Это невозможно. Я следовала за ними, пока по сторонам не поднялись
высокие стены. Там была только одна дорога.
- Ловушка! - ликующе воскликнула Сталлан, подтолкнув своего животного
ближе к Вайнти и показывая ей снимок. - Смотри сюда, сарн'эното, смотри на
ловушку, в которую они вошли. Речная долина широка, но у нее высокие
стены, и единственный путь идет вдоль реки, которая усыпана камнями и
очень быстра. Здесь для них выхода нет.
Сарн'эното - древнее название из полузабытого прошлого - означало
командира в вооруженном конфликте, которому все повинуются. Вайнти взяла
снимок и коснулась его пальцами.
- Здесь, на этой стороне, ты сама показала мне дорогу вниз, в долину.
- Эту дорогу можно блокировать. Отправим отряд закрыть этот выход, а
главные силы останутся здесь, для атаки.
- Что ж, пусть будет так. Это мой приказ. Кстати, на других снимках я
видела в долине больше устозоу.
- Значит, больше устозоу умрет в ней, - тут же ответила Сталлан, так
ухватив когтями таракаста, что тот заревел от боли. Она легко справилась с
ним, повернулась и ускакала.
Солнце еще только прошло зенит, когда Окотсеи передала Вайнти самые
свежие снимки, еще теплые и влажные. Та внимательно просмотрела их, один
за другим, передавая стоящей рядом Сталлан.
- Все готово, - сказала Сталлан, взглянув на последний из них. - Отсюда
они не убегут. - Ее пальцы сжали снимок, он хрустнул и сломался. - Дорога
закрыта и охраняется. Мы ждем твоих приказаний, сарн'эното.

Глава двадцать пятая

- Атаковать вдоль реки, - сказала Вайнти. - Сначала резким броском
занять каменный барьер и убить всех устозоу, которые могут прятаться там,
затем ворваться в долину. Пусть впереди идут фарги, а вы не высовывайтесь.
Возможно, устозоу знают о наших передвижениях, в этом случае первые
атакующие погибнут. Начинайте.
Толпы фарги двинулись вдоль берега реки. Их было так много, что, пытаясь
прорваться через узкую брешь, некоторые из них прыгали в воду. Вайнти
проследила за их уходом, затем села на хвост и, замерев, стала ждать
результата. Позади нее остальные фарги спешивались и разгружали запасы. Они
как раз закончили, когда из долины вернулась усталая Сталлан и медленно
подошла к молчащей Вайнти.
- Они лежат в укрытии, - сказала она. - Мы стреляем, но невозможно
определить, есть ли попадания. Первые атакующие мертвы, как ты и
предполагала, но прежде чем выйти из боя, мы подобрали все хесотсаны,
которые могли. Я подготовила защитную линию за пределами дальности их
оружия и пришла сюда.
Вайнти вовсе не казалась удивленной этим неприятным событием.
- Они знали, что мы пришли, и потому пришли в долину. А сейчас я хочу
видеть все сама.
Сталлан провела ее сквозь толпу фарги, приказав им расступиться, чтобы
пропустить сарн'эното. Река бурлила сквозь камни, и именно здесь Сталлан
создала линию обороны. Одни фарги прятались за камнями, другие рыли
защитные траншеи в мягком песке. Сталлан подняла свой хесотсан и указала
на изгиб реки.
- Сейчас нужно быть осторожными, я пойду первой. - Они осторожно
двинулись вперед и вскоре увидели первые тела.
Большинство из них лежали у подножия скалы, и только некоторые успели
немного подняться, прежде чем упасть. Река омывала барьер и бурлила в

Мухи уже роились над телами, лежавшими на камнях внизу. Кроме них,
ничто не двигалось, и журчание было хорошо слышно в тишине. Керрик взял
пригоршню дротиков и один за другим стал вставлять их в хесотсан.
- Они отошли назад, - сказал Саноне, осторожно выглядывая из укрытия.
- Настоящее сражение еще не началось, - ответил Керрик. - Они только
проверили нашу силу. Скоро они вер нутся. - Он повернулся к Саноне и замер.
- Стой, как стоишь. Не двигайся!
Осторожно протянув руку, он вытащил из головного платка Саноне дротик.
- Если бы он прошел насквозь, ты был бы уже мертв.
Саноне спокойно взглянул на смертоносный кусок шипа.
- Наша ткань гораздо ценнее, чем я думал. Она не остановит копья, но
достаточно прочна, чтобы защитить от яда мургу! Если мы полностью
завернемся в нее, то можем стать неуязвимыми.
Керрик отбросил дротик в сторону.
- Потому-то мы и прячемся за этими валунами. Но когда дротики полетят,
как листья осенью, мы окажемся в опасности.
Он повернулся и посмотрел на охотников, лежавших на вершине барьера.
Все они были вооружены хесотсанами и хорошо пользовались ими, храня свои
стрелы и копья. Вооруженные копьями саску ждали на другой стороне стены и
на земле, готовые, если понадобится, помочь. Сейчас все они могли только
ждать.
Херилак, стоявший на вершине каменной стены, первым увидел атакующих.
- Они снова идут! - крикнул он, затем скрылся в убежище.
- Не тратьте дротиков зря, - приказал Керрик. - Подпустите их поближе.
Он знал, что этот приказ - правильный. Когда атакующие приблизились в
первый раз, некоторые выстрелили из своих хесотсанов задолго то того, как
они оказались в пределах досягаемости, и, глядя на них, начали стрелять
другие. Это было бесполезно: запасы дротиков были велики, но хесотсаны
уставали и реагировали недостаточно быстро, если из них стреляли слишком
много. На сей раз защитники подождут, пока фарги поднимутся на камни.
Они были все ближе, и Керрик вдруг заметил, что идущие впереди
безоружны. Что бы это значило? Какая-то уловка?
Впрочем, это было к лучшему - тем проще будет их убивать.
- Стреляйте! - закричал он. - Стреляйте! - И, сжав свой хесотсан,
послал смертоносный дротик в ближайшего атакующего. Тану тоже закричали и
начали стрелять, но враги все наступали. Некоторые из них пронзительно
вскрикивали, но большинство умирали молча. Защитники барьера издавали
такой шум, что Керрик не сразу услышал голос, окликнувший его.
- Река! Смотрите на реку!
Керрик повернулся, глянул и отшатнулся. Среди бурлящей воды двигались
какие-то темные пятна, которых становилось все больше и больше. Некоторые
из них направлялись к берегу. Ийланы, плывущие по течению с хесотсанами в
руках, выходили на берег.
- Убивайте их вводе, копьями и стрелами!
Херилак бросился со стены вниз, его могучий голос перекрыл другие шумы
сражения.
- Керрик, оставайся здесь со смертоносными палками. Сейчас они пойдут в
лоб, их нужно остановить...
Заставив себя повернуться, Керрик увидел, что Херилак верно угадал
намерения врага. За безоружными атакующими, лежавшими сейчас грудой тел,
появились толпы фарги, стрелявших на ходу.
- Не давайте им пройти! - закричал Керрик. - Стойте на месте и
продолжайте стрелять. - Он выстрелил раз, другой... Фарги была так близко,
что он ясно увидел дротик, вонзившийся ей в горло, увидел широко раскрытые
глаза, когда она падала вниз.
Теперь живые поднимались по мертвым, используя их как укрытие. Сражение
перестало быть односторонним. Упал один охотник, за ним второй... Хесотсан
Керрика задрожал в его руке, и прошло несколько секунд, прежде чем он
понял, что тот пуст.
Времени на перезарадку не было. Схватив копье, он ударил фарги,
карабкавшуюся к вершине, и та, вереща от боли, полетела вниз.
Она была последней, и атака захлебнулась. Тяжело дыша, Керрик прижался
спиной к камню, заставляя свои пальцы двигаться осторожно, пока он
вставлял дротики в хесотсан.
Другие охотники тоже прекратили стрельбу. Керрик быстро взглянул на
реку.
Довольно много фарги достигли берега, но все они были уже мертвы.
Правда, и защитники понесли потери. На мелководье темные фигуры саску
лежали вперемежку с трупами пйлан, сплетенные в последнем усилии. Другие
трупы, утыканные стрелами, плыли вниз по течению. Саноне окликнул Керрика
и, повернувшись, тот увидел, что саску стоит на вершине барьера и
прикрывает глаз от заходящего солнца.
- Они ушли обратно, - крикнул он. - Прервали атаку. Мы победили!
"Победили, - подумал Керрик, глядя по сторонам на мертвых тану. - И это
называется победой? Мы уничтожили несколько фаргу в мире, которяй кишит
ими. Часть из нас погибла, и они будут атаковать до тех пор, пока мы не
умрем все. Мы отбросили их, но не выиграли ничего. Если даже на этот раз мы
заставим их уйти, они все равно вернутся. Их ненависть так же сильна, как и
наша, и они найдут нас, где бы мы ни спрятались, поэтому бесполезно
прятаться. Они пойдут за нами, куда бы мы ни пошли, поэтому нам бесполезно
уходить".
И вдруг он осознал, что охота идет только за ним. Если бы они хотели
просто убивать тану, то по другую сторону гор их было предостаточно.
Репторы и ночные птицы могли выследить их всех до единого. Но нет, эта
огромная сила пришла сюда и ударила прямо в эту долину. Почему? Да потому,
что здесь был он. Вайнти, оставшаяся в живых, по-прежнему искала мести.
Что же делать? Куда бежать? И можно ли защититься от них?
Гнев охватил его, сотряс его тело, заставил поднять над головой
хесотсан и закричать:
- Тебе это не удастся, Вайнти, ты не сможешь убить нас всех. Ты будешь
пытаться, но не сможешь. Это земля, на которой мы живем, и ты со своими
холодными тварями не пересечешь океан, чтобы изгнать нас отсюда. Тебе не
одолеть нас и, поняв это, ты уведешь уцелевших фарги домой. Потом ты
придешь снова...
Керрик вдруг заметил, что Саноне удивленно смотрит на него, не понимая
ни слова из того, что он говорит. Его запал прошел, но холодный гнев
остался. Криво улыбнувшись мандуктос, он заговорил на саску:
- Ты видел их сегодня в первый раз. Нравятся ли тебе эти мургу,
убивающие твоих людей? Мы должны покончить с ними раз и навсегда!
Керрик замолчал, тяжело дыша, и оглядел горы трупов и немногих
оставшихся в живых. Смогут ли они остановить ийланов? И если да, то как?
Выбора у них не оставалось, они не могли больше ни отступать, ни
прятаться.
Нужно переносить сражения на земли врага. Это был четкий и решительный
ответ. Неизбежный ответ.
Саноне изумленно уставился на Керрика, когда тот снова заговорил. Нет,
он не говорил, потому что звуки, которые он издавал, Саноне прежде никогда
не слышал. Говоря, он двигал всем телом, откидывая голову назад, а руки
его дрожали, как будто удерживая что-то.
Керрик заметил удивление Саноне и понял, что говорит на языке ийлан.
Холодно проанализировав, что нужно делать, и изучив все факты, он принял
решение. Когда он заговорил снова, то говорил на саску четко и понятно.
- Мы объявим войну мургу и будем искать их город, далеко на юге. Мы
найдем его, убьем их всех, сожжем это место, которое они называют
Альпесак. Я знаю этот город и знаю, как его уничтожить. Этим мы и займемся.
Он повернулся и крикнул Херилаку, стоявшему у края воды:
- Ты получишь то, что видел в своих снах, Херилак. Мы уйдем отсюда на
юг, и ты будешь сакрипексом всех тану, которые пойдут с нами. Мургу умрут,
я знаю теперь, что нужно сделать, чтобы уничтожить их. Что ты скажешь на
это, великий охотник? Поведешь ли ты нас?
Херилак, услышав в голосе Керрика властные нотки, понял, что тот не
говорил бы так, не зная, что нужно делать.
Надежда ожила в его душе, и торжествующий вопль был достаточным ответом
на вопрос маргалуса.
- Они снова идут, - сказал Саноне.
Битва начиналась снова, и мысли о будущем были забыты перед лицом
сегодняшней угрозы.

Глава двадцать шестая

Ийланы вновь штурмовали каменную стену, но дух их был, похоже, сломлен,
и атака не достигла цели. Это была последняя атака в тот день, потому что
солнце висело низко над горизонтом, прячась в облаках. Немногие уцелевшие
фарги отошли назад.
Керрик не думал о будущих боях до тех пор, пока не закончился этот.
Стоя на вершине каменного барьера, он смотрел на ворон и насекомых, уже
собравшихся на роскошный пир. Скоро стемнеет, и сегодня атак больше не
будет, потому что ийланам нужно разбить свой ночной лагерь и подготовить
его защиту.
Если бы он мог видеть, что они делают, то придумал бы несколько способов
беспокоить их в темноте. Нельзя было позволить провести им мирную ночь и
подготовиться к утру. Сегодня они все-таки были слишком близки к успеху, но
больше этого допускать нельзя. Добыча должна сейчас стать охотником.
- Нужно что-то делать, а не просто лежать и ждать нападения, - сказал
он Херилаку, когда охотник поднялся наверх и присоединился к нему. Херилак
согласно кивнул.
- Я пойду по их следам, - сказал Керрик.
- Значит, мы пойдем вместе.
- Хорошо, но нам нужно остаться живыми. Сегодня кое-что произошло:
дротик ударил в головной платок Саноне, но не пробил его. Дротики не
похожи на стрелы и копья. Они легки и летят не очень далеко.
- Но они тоже убивают. Достаточно простой царапины.
- Это верно, - Керрик указал на валяющиеся трупы и собравшихся
стервятников. - Я не хочу, чтобы, отправившись к мургу, мы присоединились
к ним. Что если нам обернуть свои тела материей, достаточно плотной, чтобы
останавливать дротики? Если мы сделаем это, то охрана, которую они,
конечно, оставили здесь, начнет стрелять и выдаст себя. Они умрут, а мы
будем живы. Я не собираюсь выходить против всех врагов, нам нужно только
подойти поближе, чтобы понаблюдать за ними.
Керрик переговорил с Саноне, тот быстро понял его предложение и
отправил двух мандуктос за тканью. Он обмотал ее вокруг Керрика, сложив в
несколько слоев, чтобы задержать дротики. Затем, сложив ткань в узкую
ленту, обернул ее вокруг головы, оставив только узкую щель, через которую
можно было смотреть. Херилак взял дротик и воткнул его в покрытие, но не
смог достичь кожи Керрика.
- Удивительно! - воскликнул он. - Скажи им, пусть обмотают так и меня.
А потом мы пойдем и глянем на мургу вблизи.
Ткань была теплой, но это было вполне терпимо при стоявшем низко
солнце. Керрик чувствовал, что лоб его покрывается потом, но материя
поглощала его, и он не стекал им на глаза. Осторожно они начали спускаться
по внешней стороне баррикады.

Ийланы действительно оставили охрану. Когда одетые в белое охотники
подошли к изгибу каменной стены, раздались три резких щелчка. Они
бросились вперед, а затем сами выстрелили в фарги, притаившихся среди
камней. Две из них упали, а третья вскочила и бросилась бежать, но дротик
Херилака, вонзившийся в спину, свалил ее на землю. Расправившись с
охраной, Херялак осторожно выдернул дротик из ткани, покрывавшей Керрика,
и отбросил его в сторону.
- В этом покрывале жарко, но зато мы живы.
Прежде чем идти дальше, Керрик выдернул два дротика из защиты Херилака.
- Я знаю этого ийлана, - сказал он, указывая на третий труп. - Она
охотник из окружения Сталлан. Значит, Сталлан здесь и Вайнти тоже. - Его
руки сжали хесотсан, когда он представил, что целится в этих двоих.
- Мы заберем их смертоносные палки, когда пойдем обратно, - сказал
Херилак, глядя вперед и держа палки наготове.
Поднявшись по берегу реки, они вышли на равнину и увидели лагерь ийлан,
расположенный на открытом месте.
Там было великое множество верховых животных, горы запасов и, конечно,
фарги - гораздо больше, чем ходили сегодня в атаку. Керрик почувствовал
укол страха при виде этой сцены и заставил себя вспомнить, что атака все
же была отбита. Если они пойдут снова, их снова остановят. Если Вайнти
хочет потерять всех своих фарги, тану охотно помогут ей.
Множество постов стояло вокруг лагеря, но солнце уже скрылось за
горизонтом, и, когда в сгущающихся сумерках появились две одетые в белое
фигуры, они отступили за линию защиты, входя через проход, оставленный для
работающих фарги.
- Смотри под ноги, - сказал Керрик, - и ищи в траве их ловушки. Эти
длинноногие существа могут излучать свет.
- Они все внутри сейчас и закрыли последний проход.
- Хорошо. А сейчас проверим, насколько близко они подпустят нас. Пока
темно, они на нас не бросятся, а я хочу проверить, как они защищены.
Херилак заколебался, не решаясь выходить против этой огромной армии
мургу и быстроногих верховых животных, которые бегали гораздо быстрее
охотников, но Керрик хорошо знал ийлан и пошел вперед широкими шагами.
Было еще достаточно светло, когда они достигли внешнего круга лоз и
увидели колючки, медленно выдвигающиеся на них.
- Можно не сомневаться, что они отравлены, - шепнул Керрик.
- Почему они не стреляют? - спросил Херилак, указывая на мургу со
смертоносными палками, стоявшими по другую сторону барьера. Они стояли
неподвижно, флегматично глядя на двух охотников. За их спинами другие
фарги расхаживали, ели, укладывались спать, как будто не замечая своих
врагов.
- Им никто не приказывал стрелять, - сказал Керрик. - Фарги никогда не
думают сами и потому ничего не делают без приказа. Я думаю, им приказали
стрелять, если вспыхнет свет. И они повинуются. - Он указал на небольшой
уголок поблизости. - Сейчас мы проверим, какой прием они нам приготовили.
Даже если дротики долетят сюда, пригорок защитит нас от них.
Керрик подобрал большой комок земли и обвязал вокруг него длинный
гибкий стебель травы. Потом раскрутил его над головой, крякнул Херилаку:
- Ложись! - И отпустил стебель.
Тот взлетел высоко в воздух и упал среди защитников.
В ту же секунду сумерки разорвала вспышка света и послышались щелкающие
выстрелы из хесотсанов. Воздух вокруг охотников наполнился бесчисленными
дротиками. Они прижимались к земле, пока стрельба продолжалась и
раздавались громкие крики. Однако после того, как свет потускнел и погас,
все стихло. Охотники поднялись, осмотрелись и едва сдержали удивленные
возгласы. Было еще достаточно светло, чтобы они разглядели большой дротик,
вонзившийся в землю.
- Это что-то новое, - сказал Керрик. - Он больше, чем все те, которые я
видел до сих пор, летит гораздо дальше. В два раза дальше, чем из ваших
смертоносных палок. Наверное, они вывели более мощную смертоносную палку и
научили ее стрелять, когда кто-нибудь касается охранных лоз. Достаточно
побеспокоить их, как вспыхивает свет и эти штуки начинают стрелять. Думаю,
что даже с материей, которую мы носим, нам лучше отойти подальше.
Они быстро пошли обратно и, выйдя за пределы полета дротиков,
повернулись, и взглянули на темную и молчаливую массу вражеского лагеря.
- Херилак, ты лучший лучник. Скажи мне, можешь ты достать отсюда до
лагеря?
Херилак снял ткань с головы, вытер разгоряченное лицо и взглянул на
пригорок, от которого они ушли, и дальше - на лозы и линию световых
животных.
- Думаю, можно послать стрелу так далеко, но попасть в мишень на таком
расстоянии очень трудно.
- Цель не имеет значения до тех пор, пока стрелы падают за линией
защиты. И мне кажется, что саску с их копьеметателями тоже могут бросать
так далеко.
- Твой план хорош, маргалус, - сказал Херилак и засмеялся. - Мургу
лежат там, как семена в стручке. В них просто невозможно промахнуться.
- Вместо спокойного сна сегодня ночью у мургу будут другие дела! Нужно
пометить это место, чтобы мы нашли его, когда вернемся.
- С копьями и луками!

Херилак оказался прав. Стрела устремилась высоко вверх, далеко
перелетела линию защиты и нашла себе мишень в лагере. Оттуда донесся
пронзительный крик боли, и охотники громко засмеялись, хлопая себя по
бедрам. Они утихли только тогда, когда Саноне вставил свое копье в
копьеметатель, потом отвел его назад и резким движением послал в темноту.
В лагере завизжало раненое животное, и все поняли, что и копье нашло
свою цель. Яркий свет вдруг ослепил их, и они отпрянули от тучи дротиков,
но все они падали слишком далеко. Одностороннее ночное сражение
разыгрывалось дальше.
Несмотря на заверения Керрика, не все охотники верили, что враги будут
молча лежать и умирать, не пытаясь атаковать своих мучителей, и потому
стояли готовые броситься в темноту, когда это произойдет. Однако атаки не
было. Единственным ответом были вспыхивающие огни да движение в лагере,
когда фарги подались назад, чтобы скрыться от стрел и копий.
Запас стрел у охотников был ограничен, поэтому Херилак вскоре приказал
им прекратить стрельбу. Свет погас, мургу погрузились в сон - и тут стрелы
полетели вновь.
Это продолжалось всю ночь; отдохнувшие охотники занимали место
уставших. Керрик и Херилак немного поспали, затем, когда рассветало,
проснулись и приказали охотникам вернуться к Каменной баррикаде.
Весь день они стояли наготове, ожидая атаки, и по очереди спали. Но
прошло утро, а ничего не происходило. После полудня, когда все было
по-прежнему тихо, Херилака окружили добровольцы, желавшие разведать
позиции врага. Он отказал всем им. Когда начали сгущаться сумерки, все еще
без малейших признаков атаки, они вместе с Керриком вновь обмотались
материей. Они осторожно двигались, держа оружие наготове, но на этот раз не
обнаружили охраны. Все еще осторожно они поднялись на речной берег и
высунули замотанные годовы за его край, следя сквозь щели для глаз.
Равнина была пуста.
Быстро, как только мог, враг исчез, и следы его уходили к горизонту.
- Они ушли! Мы разбили их! - закричал Херилак, восторженно размахивая
руками.
- Нет, не разбили, - ответил Керрик, у которого вдруг закружилась от
усталости голова. Он сел на землю, сорвав с лица душившую его ткань и
глядя на уходящие вдаль следы. - Они потерпели поражение и отброшены
назад, но они подобны отравленным шипам. Мы срезали их в одном месте, а
они вырастут в другом и крепче, чем были.
- Тогда мы вырвем эти шипы с корнем раз и навсеща. Уничтожим их, чтобы
они не могли вырасти и вернуться.
Керрик согласно кивнул.
- Да, это нужно сделать, и я знаю, как этого достичь. Нужно поговорить с
саммад и мандуктос саску. Пришло время вышвырнуть ийлан прочь, как они
пытались сделать это с нами.
- Теперь мы сами придем к ним сражаться.

Глава двадцать седьмая

Двое мальчиков, истекавших потом от близости к огню, подбросили в
костер сухих веток. Те ярко вспыхнули, заливая внутренность пещеры волнами
золотого света, и нарисованные на стенах животные, казалось, задвигались.
Саноне еще не было, но остальные мандуктос уже сидели под изображением
мастодонта, как того требовали правила. Керрик, Херилак и саммадары сидели
по ту же сторону костра.
По другие стороны располагались охотник, а за ними все остальные члены
саммад. Саноне пошел на это с большой неохотой, ибо по обычаям саску все
решения принимали мандуктос, и ему было трудно понять, что у тану
саммадары не имеют такой же власти. Однако, в конце концов, компромисс был
достигнут, и вожди сели по одну сторону, а саммад - по другую. Саску это
необычное положение было в диковинку, и только немногие из них подошли
ближе, слушая из темноты и выжидающе глядя из-за плеч сидящих перед ними.
Когда из темноты, тяжело ступая, вышел мастодонт, они зашевелились со
смешанными чувствами удовольствия и страха. Сначала были слышны только шаги
тяжелых ног, потом вспыхнули факелы и осветили темные фигуры.
Наконец мастодонты вошли в круг света. Корову Духу вел Саноне, а один
из мальчиков сидел у нее на шее. Однако саску смотрели не на нее, а на
новорожденного малыша, шедшего рядом с ней. Когда Саноне вытянул руку и
коснулся маленького хобота, из темноты донесся одобрительный ропот. Только
после этого мандуктос занял свое место у костра.
Армун сидела позади охотников, спящий ребенок удобно висел в кожаной
сумке у нее на спине. Когда Керрик поднялся, чтобы говорить, и все
разговоры стихли, она закрыла лицо руками, чтобы другие не видели ее
гордой улыбки. Освещенный пламенем костра, он казался таким прямым и
сильным, его длинные волосы были перевязаны лентой из харадиса, а борода
спускалась на грудь. Когда все замолчали, он повернулся так, чтобы все
могли слышать его.
- Вчера мы убивали мургу, а сегодня хоронили их, поэтому вы все знаете,
как много их погибло во время атаки. Мы убили огромное количество, и
только немногие оставшиеся в живых бежали от нас. Теперь они не скоро
вернутся обратно.
После его слов из темноты раздались одобрительные крики, а когда он
перевел их на саску, загремели барабаны, сделанные из тыкв. Керрик
подождал, пока все стихнет, н продолжал:
- Они вернутся не скоро, но все же вернутся. Вернутся более сильными, с
лучшим оружием. Они всегда возвращаются и будут приходить снова и снова, и
не успокоятся, пока все мы не умрем. Это правда, и мы должны всегда
помнить об этом. Об этом и о тех, кто уже погибли.
Мрачную тишину нарушил Херилак, и в голосе его звучала горечь:
- Это действительно так. Керрик знает об этом, потому что его саммад
была первой уничтожена мургу. Он один выжил, был захвачен мургу в плен и
научился говорить с ними. Он знает их обычаи, и поэтому вы должны слушать,
когда он говорит о мургу. Вы должны слушать меня и сидящего здесь Ортнара,
ибо мы одни уцелели из нашей саммад. Все охотники, все женщины, все дети и
все мастодонты были убиты мургу.
Слушатели горько застонали при этих словах, а Саноне взглянул на
мастодонта, возвышающегося над ним, и зашептал слова мольбы к памяти этого
огромного животного, одновременно слушая перевод Керрика.
- Нет места, куда бы мы могли уйти от них, где они не сумели бы нас
найти, - сказал Керрик. - Саммад, сидящие здесь, сражались с ними на
берегу великого океана, на равнине утиноклювых и наконец в этой долине,
перевалив через высокие горы перед этим. Сейчас пришло время прервать наше
бегство. Теперь мы знаем, что они всегда найдут нас, и поэтому я скажу
вам, что нужно делать.
Керрик сделал паузу, чтобы набрать воздуха, обвел взглядом ожидающие

- Карогнис скрывался в этих существах, называемых мургу, и они были
разбиты, а те, что не умерли - бежали. Но это еще не все. Пока они живы,
живет Карогнис, и значит, мы не можем чувствовать себя в безопасности.
Потому-то Кадайр и пришел к нам в этом новорожденном мастодонте, чтобы
показать путь к победе над Карогнисом. Люди мастодонтов будут нападать и
убивать мургу. - Он вдруг остановился, схватил другую горящую ветку и
закрутил ее над головой. - Мы пойдем с вами, и Карогаис будет уничтожен! Мы
будем сражаться рядом с вами, и убийц святых животных поглотит пламя.
Его жесты были вполне ясны, и слушатели разразились одобрителишм ревем.
Будущее было предрешено. Каждому хотелось висказаться, и было много
криков, которые постепепо стихали, когда Херилак потребовал ташины.
- Хватит! Мы знаем, чего хотим, но я хочу услышать от Керрика, как это
будет сделано. Я знаю, что он много думал об этом. Пусть говорит.
- Я скажу вам, как это будет сделано, - сказал Керрик. - Когда на горных
перевалах растает снег, мы всеми саммад снова пойдем в горы. Скорее всего,
на той стороне сразу же заметят мургу, и поэтому они должны видеть
движущиеся вместе с женщинами и детьми саммад, а не вооруженную армию тану.
Нужно их обмануть. Идя на запад, мы будем встречаться с другими саммад,
разделяться и соединяться вновь, путая свои следы. Для мургу все мы
выглядим одинаково. Поэтому они наверняка потеряют наш след. Только после
этого мы выйдем на берег океана. Мы будем охотиться и ловить рыбу, как
делали это раньше, когда убили мургу, пришедших убить нас. Они заметят это,
задумаются и решат, что это очередная ловушка.
Керрик потратил много времени, пытаясь представить себя иа месте ийлан
и думать, как думают они. Как думала Вайнти, которая - он не сомневался в
этом - пока жива, будет возглавлять фарги. Она могла, конечно, заподозрить
ловушку и попытаться обратить ее против тану. Было много вариантов ее
поведения, но Керрика это не беспокоило. Саммад не будет там, когда она
ударит.
- Для нас не важно, что об этом думают мургу, - сказал он. - Саммад уйдут
с берета прежде, чем враг успеет его достичь... Они простоят там столько,
сколько нужно для заготовки запасов на зиму. Это будет легко, ведь там
будет много охотников и мало едоков. Когда мы повернем обратно и пройдем
через холмы, мы разделимся и саммад уйдут в горы, к снегам безопасности.
- А охотники пойдут на юг. И быстро. Мы понесен с собой кое-какие
запасы, а остальное придется добывать охотой. Херилак знает дорогу через
холмы, потому что дважды проходил по ним. Мы пойдем, как могут ходить по
лесу только охотники, и, может быть, нас не заметят. Однако у мургу много
глаз, и трудно надеяться скрыться от них. Но это не важно - они не смогут
остановить нас. У них всего несколько охотников знают лес, а у нас
множество. Если они найдут нас, то умрут. Исчезнув в лесах, мы будем
ждать, когда придет время, а перед зимними дождями, когда подуют сухие
ветры, ударим по ним, сожжем город и уничтожим его жителей. Вот как мы
достигнем своей цели.
Решение было принято, и если кто-то с ним не согласен, он молчал и ничего
не говорил. Все выступавшие поддерживали его - им хотелось сразиться с
врагом на его земле.
Когда костер погас и разговоры стихли, собрание закончилось и все
разошлись по своим палаткам и пещерам. Армун шла рядом с Керриком.
- Должен ли ты делать это? - спросила она, хотя и знала его ответ
заранее. - Будь осторожен, Керрик. Я не хочу жить на свете без тебя...
- Как и я без тебя. Но это нужно сделать. Вайнти будет приходить до тех
пор, пока один из нас не умрет. Я принесу войну в Альпесак, чтобы быть
уверенным, что это будет она. С ее смертью город сгорит, ийланы будут
уничтожены, а мы сможем жить в мире: но не раньше, и ты должна понимать
это. Больше я ничего не могу сделать.

Глава двадцать восьмая

Вернувшись в Альпесак, Вайнти поняла, что потеряла расположение Малсас.
Причины этого были вполне понятны. Вайнти была первой сарн'эното города, и
со временем ее власть переросла власть Эйстаи. Малсас одобряла это, как
одобряла и все приготовления Вайнти. Она потеряла благорасположение только
после возвращения с запада.
Когда устозоу были найдены на западе, куда они пробрались, перейдя через
горы, Вайнти сразу решила, что их нужно уничтожить. Расстояние было
большое, но жажда мести еще больше.
Урукето перевезли огромное количество фарг, и на берегу выросли груды
снаряжения. Когда зима кончилась, Вайнти двинулась вперед во главе армады,
какой мир еще не видел. Они шли вдали от царя, хорошо вооруженные, с
большим количеством запасов продовольствия и прочной защитой. Положение
всех устозоу было известно, и их стаи одна за другой окружались и
уничтожались. Это должно было стать концом всех устозоу.
А потом разбитая армия вернулась домой.
Известие о происшедшем достигло города задолго до того, как первая
фарги ступила на берег. Когда Вайнти докладывала совету, Малсас на берегу
не было. Отсутствие Эйстаи было весьма многозначительно. Совет холодно
выслушал объяснения Вайнти, подсчитал потери, а затем отпустил ее. Точнее,
отправил прочь, как обычную фарги.
После такого падения Вайнти перестала приходить на амбесед, где ийланы
собирались каждый день, где сидела Эйстаи и находился центр города. Она
оставалась в стороне, одинокая, и, видимо, забытая, и ждала сообщения,
которое все не приходило. Она лишилась расположения, и никто не
приближался к ней, как бы ни сочувствовал изгнаннице.
Прошло много дней, прежде чем к ней явился посетитель, которого Вайнти
вовсе не желала видеть. Но встреч с эфензеле никогда не следовало избегать.
- Это могла быть только ты, - мрачно заметила сна. - Единственная, кто
рискнула увидеться со мной - это Дочь Смерти.
- Я хочу поговорить, эфензеле,- сказала Энга. - Я слышала много рассказов
о последнем походе, и все они огорчают меня.
- Мне они тоже не доставляют удовольствия. Когда я уходила отсюда, то
была сарн'эното, а сейчас сижу одна и жду вызова, который все не приходит,
и даже не знаю, кто я - попрежнему сарн'эното, которая может командовать,
или же упала ниже фарги.
- Я здесь не для того, чтобы умножать твои страдания. Правда, те, что
плавают на вершинах высоких волн...
- Могут только погрузиться в пучину. Оставь эти рассуждения для своих
подруг. Я знаю эти глупости, сказанные вашей основоположницей Фарнекши, и
полностью не согласна с ними.
- Сейчас я коротко изложу причину моего прихода. Я хочу услышать от тебя
правду.
Вайнти резко оттолкнула ее, щелкнув при этом пальцем.
- Меня не волнует, что говорят друг другу глупые фарги, я не собираюсь
обсуждать их бессмысленные рассуждения.
- Значит, будем говорить только о фактах. - Движения Энги были мрачны и
неумолимы. - Эти факты известны нам обеим. Своими сомнениями Пелейн внесла
в ряды Дочерей раскол. Она убедила многих из нас поддержать тебя, и эти
введенные в заблуждение существа пополнили твою армию. Они ушли с тобой на
эту убийственную кампанию и не вернулись.
- Разумеется, - разговаривая, Вайнти делала телом как можно меньше
движений, сообщая лишь минимум информации, и тут же замирала, когда все
было сказано. - Они умерли.
- Ты их убила.
- Их убили устозоу.
- Ты послала их против устозоу без оружия, они могли только умереть.
- Я послала их против устозоу, как делала это со всеми другими. Они
сами отказались нести оружие.
- Почему они сделали это? Ты должна объяснить мне. - Энги наклонилась
вперед, и Вайнти отпрянула от нее.
- Я не хочу говорить с тобой, - сказала она, по-прежнему делая минимум
движений. - Оставь меня.
- Только после того, как ты ответишь на мой вопрос. Я долго думала над
этим и пришла к неизбежному выводу, что причина их действий жизненно важна
для самого нашего существования. Пелейн и я по-разному объясняли учение
Угуненапсы. Пелейн и ее последователи решили, что твое дело правое, и
пошли за тобой. Теперь они мертвы. Почему?
- Ты не получишь от меня ответа. Ни одного слова в поддержку вашей
разрушительной философии. Уходи.
В стене мрачной неподвижности Вайнти не было ни одной трещины, но
Энги была не менее решительна и тверда в своем намерении.
- Они несли оружие, когда уходили отсюда, и были с пустыми руками,
когда умерли. Ты утверждаешь, что по своему выбору, но их выбор не зависит
от мясника, пославшего их на бойню.
Вайнти с трудом вынесла это рассчитанное оскорбление.
Губы ее задрожали, но она по-прежнему молчала, Энги безжалостно
продолжала:
- Я снова спрашиваю тебя, почему ты сделала это? Что могло изменить их
взгляды на ношение оружия? Что-то явно случилось. Ты знаешь это и скажешь
мне.
- Никогда!
- Скажешь!
Энги качнулась вперед и сжала руки Вайнти своими мощными пальцами, ее
рот широко раскрылся в гневе. В то же мгновение она заметила слабые
движения радости и выпустила Вайнти, оттолкнув ее от себя.
- Тебе нравится, что я использую насилие, не так ли? - сказала Энги,
тяжело дыша. - Ты хочешь увидеть меня опустившейся до уровня насильника. Но
И не унижу себя, как бы меня ни провоцировали. Я не присоединюсь к тебе в