|
 |
|
 |
 |
|
Билл - герой Галактики
| |
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:06 | Сообщение # 21 |
 Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
- Время вопросов прошло, - сурово ответил Икс. - Настало время
действий.
- Да я не против действий, - настаивал Билл, всем существом ощущая
направленные на него человеческие, электронные, и оптические взоры. - Я
только хочу знать, за кого мы будем бороться. Ты никогда не говорил нам,
кто получит трон, с которого мы сгоним императора.
- Нашего вождя зовут Икс - это все, что тебе следует знать.
- Но ведь и тебя зовут Икс!
- Наконец-то ты начинаешь постигать азы революционного учения. Всех
руководителей первичных ячеек зовут Иксами, чтобы заморочить головы нашим
врагам.
- Насчет врагов не знаю, но у меня в голове все перепуталось, это
точно.
- Ты рассуждаешь как контрреволюционер! - завизжал Икс и поднял
пистолет. Ряды стульев за Билловой спиной мгновенно опустели.
- Нет! Нет! Я такой же честный революционер, как и все остальные! Да
здравствует революция! - Билл отдал партийный салют, подняв над головой
сжатые вместе ладони, и быстренько сел на место. Все присутствующие тоже
отсалютовали, и Икс, смягчившись, направил ствол пистолета на большую
карту, висевшую на стене.
- Вот цель нашей ячейки: захват имперской электростанции на площади
Шовинизма. Разбитые на взводы, мы соберемся возле нее, а затем ровно в
0016 часов пойдем в атаку. Сопротивления не будет, станция никем не
охраняется. Оружие и факелы получите у входа, равно как и печатные схемы
пути к месту сбора для беспланников. Вопросы есть? - Икс взвел курок и
прицелился в съежившегося Билла. Вопросов не было. - Отлично. А теперь
встанем и споем Гимн Славной Революции.
Смешанный хор человеческих и механических голосов затянул: Вставай, бюрократии узник разбуженный
Готовься на битву, народ Гелиора.
Есть ногти, есть зубы, а значит - оружие,
И рухнут тираны, и сгинут запоры! Освеженные этим воодушевляющим, хотя и несколько монотонным
упражнением, заговорщики выходили из зала медленной чередой, получая у
дверей революционное снаряжение. Билл сунул в карман печатную инструкцию,
вскинул на плечо факел и кремневую лучевую винтовку и в последний раз
зашагал по тайным переходам. Времени на предстоящую дорогу было маловато,
а ему еще надо было успеть доложиться в ГБР.
Легко сказать - доложиться; Билл весь взопрел, непрерывно набирая
один и тот же номер. Не соединялось, хоть тресни: в трубке все время
звучал сигнал отбоя. Либо линия была занята, либо революционеры уже
нарушили работу связи. Билл с облегчением вздохнул, когда угрюмое лицо
Пинкертона наконец заполнило крошечный экран.
- Что стряслось?
- Я узнал имя вождя революции. Этого человека зовут Икс.
- Ты еще премию потребуй за такую информацию, болван! Мы знаем об
этом уже несколько месяцев. Что-нибудь еще?
- Ну... Революция начинается в 0016. Может, это вас заинтересует?
"Теперь он поймет, на что я способен", - подумал Билл.
Пинкертон зевнул.
- И это все? К твоему сведению: твои сведения давно устарели. Ты ведь
у нас не единственный шпик, хотя, наверное, самый никудышный. Теперь
слушай меня и заруби себе на носу. Твоя ячейка должна захватить имперскую
электростанцию. Дойдешь вместе с ними до площади, увидишь магазин с
вывеской "Быстрозамороженные кошерные гамбургеры", там будет наш отряд.
Присоединишься и доложишь мне. Понял?
- Так точно!
Связь прервалась. Билл огляделся в поисках куска бумаги, чтобы
обмотать факел и кремневку, пока не придет время пустить их в дело. Надо
было поторапливаться - до назначенного часа оставалось всего ничего, а
путь предстоял долгий и запутанный.
- Ты чуть не опоздал, - прошептал андроид Голем, когда Билл ввалился
в тупичок, назначенный местом сбора их ячейки.
- Заткнись, ты, урод из пробирки! - задыхаясь и сдирая бумагу со
своего снаряжения, огрызнулся Билл. - Дай лучше огоньку факел запалить.
Чиркнула спичка, и тут же вокруг затрещали и задымили смоляные
факелы. По мере того, как минутная стрелка подползала к условленному
моменту, напряжение нарастало. Ноги собравшихся нервно постукивали по
металлическому тротуару. Билл аж подпрыгнул, когда тишину разорвал резкий
свист.
Люди и роботы подхватились и плотной массой, с хриплыми воплями
понеслись по переулку. Они мчались по коридорам и переходам с винтовками
наперевес, рассыпая ливни искр с горящих факелов. Вот она, революция!
Билл, подхваченный толпой, увлеченно орал вместе со всеми и тыркал факелом
в стены и в сиденья самодвижущейся дороги, вследствие чего тот,
естественно, погас, так как на Гелиоре все было сделано из металла и
других огнеупорных материалов. Зажигать факел было некогда, и Билл
отшвырнул его прочь. Толпа выплеснулась на огромную площадь перед
электростанцией. Погасли и другие факелы, но повстанцы больше в них не
нуждались: пришло время пустить в ход верные кремневые лучевики, чтобы
выпустить кишки подлым императорским прихвостням, которым вздумается
заступить дорогу революции. Все новые и новые отряды вливались с улиц на
площадь, образуя колышущуюся безмозглую массу, подступавшую к мрачным
стенам электростанции.
Внимание Билла привлекла то загоравшаяся, то гасшая электрическая
реклама: "Быстрозамороженные кошерные гамбургеры", и он ахнул, вспомнив о
приказе: Ариман их всех разрази! Он же напрочь забыл, что служит агентом
ГБР, и чуть не пошел на штурм электростанции. Успеть бы выбраться отсюда,
пока еще не началась контратака! Обливаясь потом, он стал пробиваться к
светящейся вывеске и, выбравшись из толпы, со всех ног помчался к
спасительной гавани. Похоже, успел! Ухватившись за дверную ручку, Билл
рванул ее на себя, но дверь не открылась. В панике он так тряс и дергал
ее, что фасад дома противно заскрипел и начал раскачиваться взад и вперед.
Парализованный ужасом, Билл уставился на шатающуюся стену, но тут
неподалеку раздался громкий свист:
- Сюда, сюда, придурок проклятый! - хрипло прокаркал чей-то голос, и
Билл увидел агента ГБР Пинкертона, который выглядывал из-за угла и яростно
махал ему рукой.
Билл кинулся за угол и обнаружил там порядочную толпу, которой,
однако, вполне хватало места, поскольку дома как такового в сущности не
было. До Билла наконец дошло, что вместо здания на площадь выходит
картонная фронтальная стена, укрепленная деревянными подпорками, и стена
эта служит прикрытием мощному атомному танку. Вдоль его бронированной туши
с гигантскими траками выстроился отряд тяжеловооруженных пехотинцев и
агентов ГБР, а вокруг них беспорядочно толпились революционеры в дырявых
костюмах, прожженных искрами от факелов. Рядом с Биллом оказался андроид
Голем:
- И ты тут? - ахнул Билл, на что андроид скривил губы в тщательно
отрепетированной усмешке.
- Точно! Слежу за тобой по приказу ГБР с самого начала. Наша
организация ничего на самотек не пускает...
Пинкертон прильнул к щели в фальшивой стене.
- Думаю, агенты уже все собрались, - сказал он, - но лучше для
верности подождать еще немного. По последним данным, в операции было
завязано шестьдесят пять шпиков из разведки и контрразведки. У
революционеров нет ни единого шанса...
На электростанции взвыла сирена - это, видимо, был условный сигнал,
так как солдаты кинулись на фанерную стену, она отделилась от подпорок и
рухнула на мостовую.
Площадь Шовинизма была пуста.
Пуста, да не совсем. Присмотревшись, Билл увидел человека, которого
не заметил вначале. Человек бежал по направлению к ним, но, увидев, что
скрывается за упавшей стеной, испустил жалобный вопль и остановился.
- Сдаюсь! - крикнул он, и Билл тотчас узнал его - это был его старый
знакомый Икс.
Ворота электростанции распахнулись, из них с грохотом выползла рота
танков-огнеметов.
- Трус! - взревел Пинкертон и щелкнул ружейным затвором. - Не пытайся
бежать, Икс, сумей хотя бы умереть, как мужчина!
- Но я не Икс, это моя шпионская кличка! - Икс сорвал фальшивые
бороду и усы, открыв дрожащее невыразительное лицо с выступающей вперед
нижней челюстью. - Меня зовут Гилл О'Тим, я магистр искусств и
преподаватель Имперской школы контрразведки и подготовки двойных агентов.
Меня нанял для проведения этой операции принц Микроцефал, чтобы свергнуть
с престола своего дядю и взойти на трон. Я могу доказать, у меня есть
документы...
- Не делай из меня идиота, - рявкнул Пинкертон, прицеливаясь. -
Старый император, да упокоится с миром его душа, помер уже год назад, и
принц Микроцефал давно восседает на троне. Не можешь же ты бунтовать
против того, кто тебя нанял!
- Я никогда не читаю газет! - застонал О'Тим, он же Икс.
- Огонь! - твердо скомандовал Пинкертон, и со всех сторон хлынул
огненный шквал атомных пуль, гранат и трассирующих снарядов.
Билл ничком рухнул в грязь, а когда осмелился приподнять голову,
площадь была совершенно безлюдна - на мостовой осталось только жирное
пятно да неглубокая вмятина. Робот-уборщик быстро стер пятно, потом
зажужжал, попятился и залил выемку жидким пластиком из канистры,
спрятанной где-то в туловище, после чего проехался по пластику, и на
мостовой не осталось никаких следов.
- Привет, Билл!
Голос был знакомый до боли - настолько, что волосы у Билла встали
торчком, словно щетина на зубной щетке. Он обернулся и увидел отряд
военной полиции, возглавляемый огромной ненавистной фигурой в полицейском
мундире.
- Смертвич Дранг! - выдохнул Билл.
- Он самый.
- Спасите меня! - закричал Билл, кинувшись в ноги агенту ГБР
Пинкертону и обхватив его колени.
- Спасти тебя? - заржал Пинкертон и двинул коленом Биллу в
подбородок, опрокинув несчастного навзничь. - Я же сам вызвал полицейских.
Мы проверили твое досье, парень: дела твои - хуже некуда. Вот уже год, как
ты числишься в самовольной отлучке, а в нашем отделе дезертиры ни к чему.
- Но я же работал на вас... помогал вам...
- Заберите его, - сказал Пинкертон и отвернулся.
- Нет в мире справедливости, - простонал Билл, когда цепкие пальцы
Смертвича впились в его плечо.
- Конечно, нет, - согласился Смертвич. - А ты как думал?
И Билла уволокли прочь. КНИГА ТРЕТЬЯ
Хоть лопни, но Е = mc^2 ГЛАВА 1 - Адвоката мне! Адвоката! Требую обеспечить защиту моих гражданских
прав! - орал Билл, колотя по решетке камеры покореженной миской, в которой
ему доставляли ужин, состоявший из хлеба и воды. Однако никто не
откликнулся на его зов, и, окончательно охрипнув, Билл обессиленно
свалился на бугристую пластиковую койку и уставился в металлический
потолок. Погрузившись в отчаяние, он смотрел невидящим взглядом на крюк в
потолке, пока наконец не сообразил, на что он смотрит. Крюк? Зачем он
здесь? Несмотря на апатию, овладевшую Биллом, эта мысль не давала ему
покоя - точно так же, как не оставляло его недоумение по поводу того, что
в придачу к дырявому тюремному комбинезону ему выдали крепкий пластиковый
ремень, снабженный огромной пряжкой. Кто же подпоясывает ремнем
комбинезон, сшитый из цельного куска ткани? У Билла отобрали решительно
все, оставив ему бумажные тапочки, засаленный комбинезон и отличный
ремень. Зачем? И зачем здесь этот крепкий большой крюк, нарушающий
нетронутую гладкость потолка?
- Спасен! - закричал Билл и, вскочив на краешек койки, расстегнул
ремень.
На конце ремня тут же обнаружилось отверстие, точь-в-точь подходящее |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:07 | Сообщение # 22 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
для крюка. Пряжка же представляла собой великолепный узел для скользящей
петли, готовой любовно обвиться вокруг Билловой шеи. Стоило только сунуть
голову в петлю, установить пряжку где-то под ухом и отпихнуть койку, чтобы
повиснуть над полом на расстоянии фута. Ну просто блеск!
- Ну просто блеск! - в полном восторге заорал Билл, спрыгнул с койки
и, громко улюлюкая, забегал кругами под висящей петлей. - Я еще не
зарезан, не поджарен и не подан к столу' Они, значит, хотят, чтобы я
покончил с собой и тем самым облегчил им жизнь.
Билл улегся на койку со счастливой улыбкой на губах и погрузился в
размышления. Наверняка он может как-то выкрутиться из этой ситуации и
остаться в живых, иначе зачем бы им прилагать столько усилий, чтобы
предоставить ему возможность покончить с собой? А может, они ведут
какую-то другую, более тонкую игру? Подают ему надежду, когда надеяться на
самом деле не на что? Нет, это вряд ли. У них есть множество качеств:
мелочность, эгоизм, злоба, мстительность, высокомерие, жажда власти - этот
перечень можно продолжать до бесконечности, но ясно одно: такая черта, как
тонкость, в него не войдет. У них? В первый раз в жизни Билл задумался над
вопросом: что значит - они? Все взваливали на них ответственность за свои
беды, каждый знал, что от них исходят все неприятности. Он по собственному
опыту знал, каковы они на самом деле. Но кто же они такие?
Чьи-то шаги замерли у дверей камеры. Подняв глаза, Билл столкнулся с
пронзительным взглядом Смертвича Дранга.
- Кто они такие? - спросил Билл.
- Они - это каждый, кто хочет быть одним из них, - философски изрек
Смертвич, цыкая зубом. - Они - это одновременно и образ мышления и
социальный статус.
- Не компостируй мне мозги своими дурацкими загадками! Я задал прямой
вопрос и жду такого же прямого ответа.
- А я тебе прямо и отвечаю, - искренне удивился Смертвич. - Они
умирают, на смену им приходят другие, но как социальное явление они
бессмертны.
- Ладно, зря я спросил, - сказал Билл и, придвинувшись к решетке,
прошептал: - Мне нужен адвокат. Смертвич, дружище, ты можешь найти мне
хорошего адвоката?
- Они сами назначат тебе адвоката.
Билл издал громкий неприличный звук:
- Ну-ну, мы-то с тобой хорошо знаем, что из этого получится. Мне
нужен адвокат, который меня вытащит. Деньги у меня есть.
- С этого надо было начинать. - Смертвич надел очки в золотой оправе
и стал медленно листать маленькую записную книжку. - Я возьму десять
процентов комиссионных.
- Идет.
- Так... Тебе нужен честный и дешевый адвокат или дорогой, но жулик?
- У меня есть семнадцать монет, спрятанных в таком месте, где их
никто не найдет.
- Так бы сразу и сказал. - Смертвич захлопнул книжку. - Видимо, они
подозревали об этом, потому и выдали тебе ремень да сунули в камеру с
крюком. За такие бабки ты можешь нанять самого лучшего адвоката.
- А кто из них лучший?
- Абдул О'Брайен-Коэн.
- Давай его сюда.
Дважды приносили Биллу болтанку из непропеченного хлеба с водой,
прежде чем в коридоре снова послышались шаги и звучный проникновенный
голос эхом прокатился по темнице.
- Салам, приятель! Клянусь, я преодолел гезунд штик [уйму (идиш).
(Прим. ред.)] препятствий, чтобы добраться до тебя.
- Мое дело будет рассматриваться военно-полевым судом, - сказал Билл
скромному спокойному человечку с простоватым лицом, стоявшему за решеткой.
- Не думаю, Чтобы на нем разрешили присутствовать штатскому адвокату.
- Ей-Богу, земляк, по воле Аллаха я готов ко всяким неожиданностям. -
Адвокат вытащил из кармана щетинистые усики с нафиксатуаренными кончиками
и приклеил на верхнюю губу. Одновременно он выпятил грудь колесом, плечи
его, казалось, сделались шире, в глазах появился стальной блеск, а мягкие
черты лица приобрели офицерскую надменность. - Рад с тобой познакомиться.
В этом деле мы будем заодно, и я хочу, чтобы ты крепко усвоил - я тебя не
подведу, хоть ты и простой солдат.
- А куда же исчез Абдул О'Брайен-Коэн?
- Видишь ли, я военный юрист в запасе. Капитан А. К. О'Брайен к вашим
услугам. Насколько я помню, разговор шел о семнадцати тысячах?
- Из них десять процентов мои, - вмешался подоспевший Смертвич.
Начались переговоры, которые заняли несколько часов. Все трое
испытывали взаимную симпатию, уважение и не верили друг другу ни на грош,
так что пришлось выработать массу предосторожностей. Наконец Смертвич и
адвокат удалились, унося с собой детальный план спрятанного клада, а у
Билла осталось подписанное кровью и скрепленное отпечатками больших
пальцев признание в том, что они являются членами партии, поставившей
своей целью свержение императора. Когда оба пришли обратно с деньгами,
Билл вернул им признание в обмен на расписку О'Брайена в получении
пятнадцати тысяч трехсот кредиток в качестве окончательного расчета за
защиту Билла перед Генеральным военным трибуналом. Ко всеобщему
удовлетворению, все было проделано быстро и по-деловому.
- Изложить вам мою версию событий? - спросил Билл.
- Разумеется, нет, поскольку она не имеет никакого отношения к
обвинениям. Когда ты вступил в армию, ты автоматически лишился всех
неотъемлемых прав человека. Поэтому они могут сделать с тобой все, что
угодно. Остается уповать только на то, что они сами являются узниками
своей же системы и должны подчиняться сложному и противоречивому кодексу
законов, который складывался в течение многих столетий. Они хотят
расстрелять тебя за дезертирство, и дельце, надо сказать, состряпали
непробиваемое.
- Значит, меня расстреляют?
- Вполне возможно, но у нас есть шанс, и мы должны рискнуть.
- Мы?.. Ты что - претендуешь на половину пуль или как?
- Не хами, когда разговариваешь с офицером, дубина. Положись на меня,
не теряй веры и надейся, что они допустят какой-нибудь ляпсус.
Теперь оставалось только сидеть и ждать судного дня. Билл догадался,
что час его пробил, когда ему принесли форму с лычками заряжающего 1-го
класса. Затем послышалась грозная поступь охранника, дверь отворилась, и
Смертвич вызвал арестованного из камеры. Они вместе зашагали по коридору;
Билл развлекался как мог, то и дело меняя ногу и сбивая охранника с ритма.
Но, когда перед ними распахнулась дверь в зал заседаний, Билл выпятил
грудь с бренчащими медалями и постарался придать себе уверенный вид
опытного вояки. Подойдя к капитану О'Брайену, милитаризованному до
кончиков ногтей блестящей офицерской формой, он опустился рядом на
свободный стул.
- Молодцом! - одобрил его О'Брайен. - Держи хвост пистолетом, и мы
побьем врага его собственным оружием.
Они вытянулись по стойке "смирно", когда члены суда начали заходить в
зал. Билл и О'Брайен сидели на одном конце длинного черного пластикового
стола, а на другом конце уселся судебный обвинитель - седовласый и суровый
с виду майор с дешевым перстнем на пальце. Десять офицеров - членов суда -
разместились в креслах вдоль стола, бросая грозные взгляды на публику и
свидетелей.
- Начнем! - с подобающей случаю торжественностью произнес
председатель - лысый и толстый адмирал флота. - Заседание суда открыто, да
свершится правосудие, и пусть преступник без проволочек будет признан
виновным и расстрелян.
- Возражаю! - вскричал О'Брайен, вскакивая с места. - Это предвзятое
отношение к подсудимому, который, как известно, считается невиновным до
тех пор, пока не будет доказано обратное.
- Возражение отклоняется. - Молоток председателя ударил по столу. -
Адвокат обвиняемого штрафуется на пятьдесят кредиток за пререкания.
Обвиняемый виновен, что будет доказано вескими уликами, и его обязательно
расстреляют. Справедливость восторжествует.
- Вот, значит, как они собираются вести дело, - незаметно шепнул
О'Брайен Биллу. - Но я смогу переиграть их, коль скоро правила игры теперь
известны.
Судебный обвинитель начал монотонно зачитывать вступительную речь:
- ...итак, мы докажем, что заряжающий 1-го класса Билл самовольно
продлил положенный ему девятидневный отпуск, оказал сопротивление полиции,
убежал от производивших задержание и скрылся от погони, после чего целый
год отсутствовал, а посему обвиняется в дезертирстве...
- Виновен, черт подери! - Один из членов суда, краснорожий
кавалерийский майор с черным моноклем в глазу, вскочил настолько
стремительно, что кресло грохнулось на пол. - Голосую за признание
виновным! Расстрелять мерзавца!
- Полностью согласен, Сэм, - пробасил председатель, легонько
постукивая молотком, - но расстрелять его мы должны с соблюдением законных
формальностей, так что придется тебе немного погодить.
- Это же неправда, - шепнул Билл своему адвокату - Ведь факты...
- Помолчи о фактах, Билл. Тут они никого не интересуют. Факты не
меняют сути дела.
- ...а потому мы требуем высшей меры наказания - смерти, - гнусил
судебный обвинитель, наконец-то добравшись до конца речи.
- Надеюсь, вы не собираетесь отбирать у нас драгоценное время,
капитан! - сказал председатель, грозно глядя на О'Брайена.
- Всего несколько слов, если позволите...
В зале послышался шум, какая-то женщина в лохмотьях и наброшенном на
голову платке подбежала к столу, прижимая к груди завернутый в одеяло
сверток.
- Ваша честь, - задыхаясь, проговорила она, - не отнимайте у меня
Билла, он для меня единственный свет в окошке! Билл - хороший человек, и
что бы он ни сделал, он сделал это ради меня и нашего крошки. - Она
приподняла сверток, откуда доносилось слабое попискивание. - Каждый божий
день собирался он уйти от нас, чтобы вернуться на службу, но я была
больна, наш малютка хворал, и я со слезами умоляла Билла остаться...
- Убрать ее! - молоток громко ударил по столу.
- ...и он оставался, каждое утро давая клятву, что это будет
последний раз, и прекрасно понимая, что, если он покинет нас, мы умрем с
голоду... - Женщина продолжала выкрикивать последние фразы, пока военные
полицейские, преодолевая сопротивление, волокли ее к дверям: - ...и Бог
благословит вашу честь, если вы отпустите Билла, но если вы осудите его,
пусть ваши черные сердца сгниют в аду...
Хлопнула дверь, и голос умолк.
- Вычеркнуть все это из протокола! - сказал председатель, с
ненавистью глядя на защитника. - Если бы у меня были доказательства, что
вы имеете отношение к происшедшему, я бы расстрелял вас вместе с вашим
клиентом.
О'Брайен с невинным видом сложил руки на груди и откинул голову
назад, собираясь произнести наконец свою речь, но его опять прервали.
Какой-то старик взгромоздился на скамейку для зрителей и, размахивая
руками, требовал внимания.
- Слушайте все! Да свершится правосудие, и пусть я послужу орудием
его! Я хотел было хранить молчание и позволить свершиться казни
невиновного, но не могу! Билл - мой сын, мой единственный сыночек, это я
умолил его прийти ко мне, ибо я умираю от рака и хотел повидать его в свой
последний час, но он остался со мной, дабы заботиться обо мне... - Снова
завязалась борьба, но когда полицейские попытались оттащить старика,
оказалось, что он прикован к скамье. - ...Да, он ухаживал за мной, он
варил мне похлебку, заставлял меня есть ее и делал это с таким упорством,
что постепенно я стал поправляться и совершенно выздоровел благодаря
заботам моего преданного сыночка. А теперь мой мальчик должен умереть
из-за того, что спас меня. Я не могу этого допустить! Возьмите взамен мою |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:07 | Сообщение # 23 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
жалкую ненужную жизнь...
Атомные клещи перегрызли цепь, и старика вышвырнули за дверь.
- Хватит! Это переходит все границы! - взвизгнул побагровевший
председатель и с такой силой хватил по столу молотком, что тот разлетелся
на мелкие кусочки. - Очистить зал от свидетелей и зрителей! Суд решил
вести оставшуюся часть заседания согласно Правилам прецедентов, без
участия свидетелей и без предъявления улик. - Председатель бросил беглый
взгляд на своих помощников, которые дружно закивали в знак полного
согласия. - А посему я объявляю подсудимого виновным и приговариваю его к
расстрелу. К стенке его немедленно!
Члены суда зашевелились и начали вставать, но их остановил ленивый
голос О'Брайена:
- Разумеется, дело суда решать, как ему следует вести заседание, но
все же необходимо определить статью или прецедент, согласно которым
вынесено решение.
Председатель тяжело вздохнул и сел на место.
- Я просил вас, капитан, не создавать ненужных затруднений, вы знаете
Уложение не хуже, чем я. Но если вы настаиваете... Пабло, прочти им...
Помощник прокурора принялся перелистывать толстенный том, лежавший на
его конторке, отметил пальцем какое-то место и громко зачитал:
- Свод законов военного времени... статья... параграф, страница...
ага - вот, параграф 298-Б... Если военнослужащий покинет свой пост на срок
более одного года, его следует считать виновным в дезертирстве, даже если
он лично не присутствует на суде, а дезертирство карается мучительной
смертью.
- Ну что же, все ясно. Еще вопросы будут? - спросил председатель.
- Вопросов нет, но мне бы хотелось привести прецедент. - О'Брайен
воздвиг перед собой высокую стопку толстых книг и прочел из самой верхней:
- Вот, пожалуйста... Дело рядового Ловенвига против Военно-воздушных сил
Соединенных Штатов, Техас, 1944 год. Здесь сказано, что Ловенвиг
отсутствовал в течение четырнадцати месяцев, а затем был обнаружен на
чердаке собственной казармы, откуда спускался по ночам, чтобы поесть и
попить на кухне, а также опорожнить горшок. Поскольку он не покидал
территорию базы, его не смогли объявить дезертиром и подвергли легкому
дисциплинарному взысканию.
Члены суда уселись на место, с интересом наблюдая за помощником
прокурора, который лихорадочно рылся в своих книгах. Наконец он оторвался
от них и самодовольно улыбнулся:
- Все верно, капитан, за исключением того обстоятельства, что
осужденный покинул предписанное место пребывания - "Транзитный центр
ветеранов" - и болтался по всей планете Гелиор.
- Вы совершенно правы, сэр, - отозвался О'Брайен, вытаскивая еще один
том и размахивая им над головой. - Но вот еще один прецедент: Драгстед
против Управления по расквартированию Имперского военно-морского флота
Гелиора, 8832 год. Здесь указано, что, исходя из необходимости правовой
дефиниции, необходимо идентифицировать планету Гелиор с городом Гелиором,
а город Гелиор - с планетой Гелиор.
- Все это не вызывает никаких сомнений, - перебил О'Брайена
председатель, - но только к делу отношения не имеет. Во всяком случае, к
данному делу, а потому попрошу вас заткнуться, капитан: мне пора на турнир
по гольфу.
- Через десять минут, сэр, вы будете свободны, если признаете
действенность двух указанных прецедентов. После чего я предъявлю суду еще
одно свидетельство: документ, подписанный адмиралом флота Мартышонком...
- Как... мной? - ахнул председатель.
- ...в котором говорится, что с начала военных действий против
чинджеров Гелиор переходит на военное положение и рассматривается как
единый военный объект. Из этого я заключаю, что обвиняемый не виновен в
дезертирстве, поскольку он никогда не покидал данную планету, а значит,
никогда не покидал и назначенного ему места службы.
Повисла тяжелая тишина, которую в конце концов нарушил встревоженный
голос председателя, повернувшегося к помощнику прокурора:
- Неужели этот сукин сын не ошибается, Пабло? Мы что, не можем
расстрелять парня?
Помощник прокурора, обливаясь потом, перерыл свои фолианты, отпихнул
их в сторону и с горечью произнес:
- Он прав, я ничего не могу поделать. Этот
арабско-еврейско-ирландский жулик поймал нас. Обвиняемый невиновен в
инкриминируемом ему проступке.
- Значит, казни не будет? - спросил один из членов суда писклявым
жалобным голосом, а другой уронил голову на сложенные на столе руки и
зарыдал.
- Ладно, но так легко он не отделается, - нахмурился председатель. -
Если обвиняемый был на своем посту весь этот год, тогда он должен был
нести свою службу. Но, видимо, он ее просто проспал. А это означает, что
он спал на посту. В силу этого приговариваю его к тяжелым работам в
военной тюрьме сроком на один год и один день и приказываю понизить в
звании до заряжающего 7-го класса. Сорвите с него лычки и уберите с глаз
долой. Я и так опаздываю на гольф. ГЛАВА 2 Пересыльная тюрьма, построенная из пластиковых щитов, небрежно
привинченных к погнутому алюминиевому каркасу, помещалась в центре
большого квадрата, обнесенного шестью рядами колючей проволоки, через
которую был пропущен ток высокого напряжения. По периметру ходили
полицейские патрули с атомными винтовками наперевес. Робот-тюремщик, к
которому был прикован Билл, протащил его через многочисленные ворота с
дистанционным управлением. Этот приземистый робот представлял собой
обыкновенный куб, едва доходивший Биллу до колен и передвигавшийся на
лязгающих гусеницах. Из верхней грани у него торчал стальной стержень, к
которому были прикреплены наручники, защелкнутые на Билловых запястьях.
Побег исключался; при попытке к бегству робот-садист взрывал миниатюрную
атомную бомбу, уничтожая себя, потенциального беглеца и всех, кто
находился поблизости. Добравшись до места, робот остановился и без
возражений позволил сержанту-стражнику отомкнуть наручники. Освободившись
от арестованного, машина укатила в гараж.
- Ну что, умник, теперь ты под моим началом, и это тебе вряд ли
понравится! - зарычал на Билла сержант, выпятив вперед огромную челюсть,
покрытую шрамами. На бритой голове сержанта поблескивали крохотные близко
посаженные глазки, в которых светилась непроходимая тупость.
Билл прищурился и медленно поднял лево-правую руку, напружинивая
бицепс. Мускулы Тембо вздулись и с треском порвали тонкую тюремную робу.
Затем Билл ткнул пальцем в ленточку "Пурпурной стрелы" на своей груди.
- Знаешь, как я ее заработал? - проговорил он бесстрастно. - Я голыми
руками угробил тринадцать чинджеров, засевших в дзоте. А сюда я попал за
то, что, укокошив чинджеров, вернулся и пришил сержанта, который меня туда
послал. Так ты говоришь, мне здесь не понравится, а, сержант?
- Ты чего,.. Ты меня не трогай, и я тебя не трону, - отшатнулся
стражник. - Тебе в тринадцатую камеру, прямо по лестнице...
Сержант замолк и принялся с хрустом обкусывать ногти на всей пятерне
одновременно. Билл смерил его долгим оценивающим взглядом, повернулся и
вошел в здание.
Дверь тринадцатой камеры была открыта. В маленькую клетушку сквозь
полупрозрачные пластиковые стены сочился тусклый свет. Почти все
пространство занимали двухэтажные нары, оставляя узкий проход вдоль стены.
Две покосившиеся полки, прибитые к стене напротив входа, да выведенная по
трафарету надпись "УБИРАТЬ НЕ ЛЕНИСЬ, ВСЛУХ НЕ МАТЕРИСЬ - РУГАНЬ НА РУКУ
ВРАГУ" составляли всю меблировку камеры. На нижних нарах лежал человечек с
острым личиком и внимательно разглядывал Билла хитрыми глазками. Билл в
свою очередь уставился на него и нахмурился.
- Входите, сержант, - сказал человечек, торопливо вставляя подпорку,
чтобы установить верхние нары. - Я хранил это нижнее место только для вас,
клянусь честью! Зовут меня Блэки, я отбываю десять месяцев за то, что
послал лейтенанта второго ранга на...
Человечек оборвал свою речь на вопросительной ноте, но Билл ничего не
ответил. У него страшно устали ноги. Он скинул красные сапоги и вытянулся
на койке. Блэки свесил голову с верхней полки, напоминая грызуна, с
любопытством озирающего окрестности вокруг своей норки.
- Жратва еще не скоро. Не угодно закусить котлеткой Мерина? - Рядом с
головой появилась рука и бросила Биллу блестящий пакетик.
Подозрительно осмотрев его, Билл дернул за шнурок, прикрепленный к
углу пакета. Как только воздух проник в пакет и коснулся
самовоспламеняющейся прокладки, котлета разогрелась, и уже через три
секунды от нее пошел восхитительный пар. Из другого отделения пакета Билл
выдавил каплю кетчупа и осторожно откусил первый кусок. Это была настоящая
сочная конина.
- Эта старая кобыла вполне съедобна, - сказал он с набитым ртом. -
Как тебе удалось протащить ее сюда?
Блэки ухмыльнулся и многозначительно подмигнул:
- Есть кое-какие контакты. Достанем все, что душа пожелает. Не
расслышал, как твое имя, сержант.
- Билл. - Еда смягчила его угрюмое настроение. - Год и один день за
сон на посту. Хотели было расстрелять, да у меня оказался отличный
адвокат. Котлета была что надо. Жаль, нечем ее запить.
Блэки вытащил бутылочку с этикеткой "Капли от кашля" и передал Биллу.
- Один мой дружок-медик специально изготовил их для меня. Алкоголь
пополам с эфиром.
- Ух ты! - воскликнул Билл, наполовину осушив пузырек и вытирая
проступившие слезы. Он уже чувствовал себя на дружеской ноге со всем
миром. - Хороший ты парень, Блэки!
- Что правда, то правда, - серьезно ответил тот. - Друзья нужны
повсюду - и в армии, и на флоте. Спроси старину Блэки, он не обманет. А
тебя, кажется. Бог силенкой не обидел, Билл?
Билл лениво продемонстрировал ему бицепс Тембо.
- Это мне нравится, - восхищенно сказал Блэки. - С твоими мускулами и
с моей головой мы славно заживем.
- Голова у меня тоже есть!
- Пусть она отдохнет. Дай ей передышку, а я пока буду думать за
двоих. Я, брат, столько армий прошел - тебе и не снилось. Свое первое
"Пурпурное сердце" я заработал под предводительством Ганнибала. Видишь
шрам? - Он показал маленький белый рубец на ладони. - Когда я понял, что
его песенка спета, то перебежал к Ромулу и Рему. С тех пор я непрерывно
совершенствовал эту тактику и никогда не оставался внакладе. Утром перед
битвой у Ватерлоо я понял, откуда дует ветер, нажрался в прачечной мыла и
получил сильнейший понос. И ничего не потерял, можешь мне поверить.
Аналогичная ситуация сложилась на Сомме... или на Ипре... вечно путаю эти
древние названия. Помнится, я сжевал сигарету и сунул ее под мышку -
подхватил лихорадку и пропустил еще один спектакль. Словчить можно всегда,
ты уж поверь старине Блэки.
- Я и не слыхал о таких сражениях. Это с чинджерами, что ли?
- Нет, это было давно, задолго до них. Много войн тому назад.
- Так значит, ты совсем старик, Блэки? По твоему виду не скажешь!
- Возраст у меня почтенный, да обычно я об этом помалкиваю: люди на
смех поднимают. А ведь я помню, как строились пирамиды, какая поганая
жратва была в ассирийской армии, как было побеждено племя Вага, когда он
со своими воинами пытался прорваться в наши пещеры, а мы скатывали на них
валуны.
- Брехня вонючая, - лениво сказал Билл, приканчивая склянку.
- Ну вот, и ты туда же. Поэтому я и не люблю рассказывать старинные
байки. Мне не верят даже тогда, когда я показываю свой талисман. - Он
вытащил маленький белый треугольник с зазубренными краями. - Зуб
птеродактиля. Лично выбил его камнем из пращи, которую сам же и изобрел. |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:08 | Сообщение # 24 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
- Он пластмассовый, верно?
- Я так и знал! Приходится вечно держать рот на замке. Так и живу:
каждый раз по новой вступаю в армию и плыву себе по течению.
Билл приподнялся и разинул рот:
- Снова записываешься в армию? Да это же самоубийство!
- Ничего подобного! Самое безопасное место во время войны - это
армия. Дуракам на фронте отстреливают задницы, гражданским в тылу задницы
отрывают бомбами, а мы, которые посередке, остаемся в целости и
сохранности. На одного солдата на передовой приходится 30-50, а то и все
75 нестроевых. Выучишься на писаря - и живи! Разве кто-нибудь слыхал,
чтобы стреляли в писаря? А я крупнейший специалист по писарской части. Но
это во время войны, а в мирное время, когда они по ошибке заключают
перемирие, самое милое дело служить в боевых частях. Кормят лучше, отпуск
больше, а делать абсолютно нечего. Зато много ездишь.
- А что ты будешь делать, когда начнется война?
- Я знаю 735 различных способов попасть в госпиталь.
- Обучишь меня хоть парочке?
- Для друга, Билл, я на все готов. Обучу сегодня же вечером, после
ужина. Тюремщик, который принесет жратву, отказался выполнить одну мою
маленькую просьбу. Чтоб ему руку сломать!
- Какую? - Билл с хрустом сжал кулак.
- По выбору клиента.
Пластиковый лагерь был пересыльным пунктом, в котором заключенные
содержались временно, между прибытием и отправкой. Жизнь в нем была легкая
и вольготная, чем одинаково наслаждались как заключенные, так и тюремщики.
Ничто не нарушало безмятежного течения времени. Появился было один
ревностный тюремщик, переведенный из полевых частей, но во время раздачи
еды с ним произошел несчастный случай - сломал, бедняга, руку. Даже
стражники радовались, когда его увозили. Примерно раз в неделю Блэки
уходил под конвоем в архивный отдел базы, где подделывал ведомости для
подполковника, который очень активно занимался махинациями на черном рынке
и намеревался выйти в отставку миллионером. Трудясь над ведомостями, Блэки
одновременно ухитрялся устраивать охранникам повышения по службе,
выписывал незаслуженные отпуска и денежные премии за несуществующие ордена
и медали. В результате и он, и Билл отлично ели, пили и толстели. Все это
было прекрасно, но однажды утром, после возвращения из архива, Блэки
неожиданно разбудил Билла.
- Хорошие новости, - сказал он. - Нас наконец отправляют.
- Что ж тут хорошего? - буркнул Билл, злой, невыспавшийся и с
похмелья. - Мне здесь нравится.
- Скоро тут будет для нас жарковато. Подполковник уже давно косо на
меня посматривает. Думаю, собирается сплавить нас на другой конец
Галактики, прямо в гущу сражений. Но до следующей недели он нас не тронет,
пока я не закончу возню с его счетами, поэтому я подделал секретный
приказ, и мы незамедлительно отправимся на Табес Дорзалис [Tabes dorsatis
- сухотка спинного мозга (лат.). (Прим. ред.)], где находятся цементные
разработки.
- В эту пыльную дыру! - хрипло заорал Билл, схватил Блэки прямо за
горло и встряхнул его как следует. - В эту всегалактическую цементную
шахту, где люди умирают от силикоза за пару часов! Это же самая
распроклятая преисподняя во всей Вселенной!
Блэки вырвался из рук Билла и забился в угол камеры.
- Обожди ты! - сказал он, переведя дух. - Ишь, раскипятился! Выпусти
пар, а то взорвешься! С чего ты взял, что я отправлю нас в такое место?
Это его в телепередачах так показывают, а у меня есть кой-какая
информация! Работа в шахте - это, конечно, не сахар, но у них там огромная
военная база и все время требуются писари, а из-за нехватки солдат
шоферами берут даже ссыльных. Я переделал твою воинскую специальность с
заряжающего на водителя. Вот твое свидетельство, позволяющее водить все -
от мотоцикла до восьмидесятидевятитонного атомного танка. Получим
непыльную работенку, а на базе кондиционированный воздух.
- Уж больно хорошо тут было, - проворчал Билл, косясь на пластиковый
квадратик, удостоверяющий его права на вождение множества странных машин,
которых он по большей части и в глаза не видел.
- Они ездят и ломаются, как и все прочие, - утешил его Блэки и начал
укладывать свой чемоданчик.
То, что произошла какая-то ошибка, они поняли только тогда, когда
колонну арестантов заковали в кандалы, соединив их пропущенной через
ошейники цепью, и под охраной взвода военной полиции повели на звездолет.
- Давай! Давай! - орали полицейские. - Отдыхать будете после, когда
попадете на Табес Дорсальгию!
- Куда, куда нас отправляют?! - задохнулся Билл.
- Тебе же сказали! Шевелись, вонючка!
- Ты ведь говорил о Табес Дорзалис, - закричал Билл на Блэки, шедшего
в цепочке прямо перед ним. - Табес Дорсальгия - это база на Вениоле, где
идут непрерывные бои! Нас же гонят прямо на бойню!
- Описочка вышла, - вздохнул Блэки. - Бывает, сам понимаешь...
Он увернулся от пинка и потом спокойно смотрел, как полицейские
дубинками избивают Билла до полусмерти и волокут на корабль. ГЛАВА 3 Вениола... Окутанный туманами мир ужасов, медленно ползущий по орбите
вокруг призрачной зеленой звезды Гернии подобно какому-то отвратительному
чудовищу, явившемуся из бездонных глубин космоса. Какие тайны скрывают эти
вечные туманы? Какие безымянные твари корчатся и воют в смрадных озерах и
глубоких черных лагунах? Столкнувшись с кошмарами этой планеты, люди
сходят с ума, не в силах противостоять безликому страху. Вениола...
Болотистый мир, логовище безобразных до отвращения венианцев...
Жара была влажной, удушливой и зловонной. Бревна новеньких бараков
мгновенно сгнили и покрылись плесенью. Сброшенные сапоги обрастали
грибами, не успев долететь до пола. В поселке с арестантов сразу сняли
кандалы - бежать из рабочего лагеря было некуда. Билл бродил кругами,
высматривая Блэки, пальцы на руке Тембо сжимались, как челюсти
голодающего. Потом он вспомнил, что, когда их выгружали из корабля, Блэки
успел перекинуться словечком с охранником, сунул ему что-то в руку, а
спустя несколько минут его отделили от колонны и куда-то увели. Вероятно,
он уже сидит где-нибудь в канцелярии, а завтра получит место в помещении
для медперсонала.
Билл вздохнул и постарался выбросить все из головы: ничего не
поделаешь, это просто еще одно проявление враждебной и неподвластной ему
силы. Он повалился на ближайшую койку. Из щели в полу мгновенно вылез
отросток лианы, четырежды оплел койку, намертво привязав к ней Билла, а
затем вонзил ему в ногу шип и стал сосать кровь.
- Гр-р-р, - хрипел Билл, борясь с зеленой петлей, которая все туже
затягивалась на горле.
- Никогда не ложись без ножа, - проговорил тощий желтый сержант,
подходя к койке и перерубая кинжалом лиану.
- Спасибо, сержант.
Билл оторвал от себя омертвевшие кольца и выбросил их в окно.
Сержант вдруг задрожал как натянутая струна и повалился на койку к
ногам Билла.
- К-к-карман... рубашки... п-пилюли... - выдавил он, стуча зубами.
Билл вытащил из его кармана пластиковую коробочку и впихнул ему в рот
несколько пилюль. Дрожь прекратилась. Сержант мешком привалился к стене -
худой, желтый, мокрый от пота.
- Желтуха, болотная малярия и перемежающаяся лихорадка... Никогда не
знаешь время приступа. На фронт послать нельзя - не могу держать
винтовку... И вот я, старший сержант Феркель, лучший, будь я проклят,
огнеметчик среди головорезов Кирьясова, должен изображать няньку в лагере
заключенных! Думаешь, это меня унижает? Ни черта подобного! Наоборот, я
просто счастлив, и только одно может осчастливить меня еще больше:
немедленная отправка из этой клоаки!
- Как полагаешь, твоему здоровью алкоголь не повредит? - спросил
Билл, протягивая ему пузырек с каплями от кашля. - А местечко дрянное,
верно?
- Не только не повредит, совсем даже... - Послышалось звучное
бульканье, и когда сержант снова заговорил, его голос звучал хрипло, но
достаточно громко: - Дрянное - не то слово! Драка с чинджерами вообще
поганое занятие, но тут у них есть союзники - венианцы. Эти венианцы
похожи на заплесневелых тритонов, а мозгов у них хватает только на то,
чтобы держать атомную винтовку да нажимать на спуск. Но это их планета, и
они дерутся насмерть в своих болотах. Они прячутся в тине, плывут под
водой, прыгают с деревьев, весь этот мир просто кишит ими. У них нет
ничего - ни коммуникаций, ни системы снабжения, ни армейских
подразделений. Они просто дерутся, и все тут! Мы убиваем одного - другие
его съедают. Раним другого в ногу - они ее отрывают, сжирают, а у раненого
вырастает новая Если у кого-то из них кончаются патроны или отравленные
стрелы, они проплывают сотню миль до базы, получают что надо и
возвращаются в бой. Мы сражаемся тут уже три года, а контролируем не
больше ста квадратных миль.
- Сто - это не так уж мало.
- Только для такого болвана, как ты! Это ж десять на десять миль -
всего на пару квадратных миль больше, чем мы захватили при высадке.
За окном устало захлюпали шаги. Измученные, пропитанные жидкой грязью
люди ввалились в барак. Сержант Феркель заставил себя встать и дунул в
свисток.
- Внимание, новички! Вы зачислены в роту Б и сейчас же отправитесь в
топи, чтобы закончить работу, начатую недоносками из роты А сегодня утром.
Придется потрудиться как следует! Я не собираюсь взывать ни к вашей чести,
ни к совести, ни к чувству долга... - Феркель выхватил атомный пистолет и
выстрелил в потолок. Через образовавшуюся дыру хлынул дождь. - Я надеюсь
на ваш инстинкт самосохранения, так как каждый, кто будет валять дурака,
увиливать или отлынивать от работы, получит пулю в лоб. Ну а теперь -
марш!
Трясущийся, с оскаленными зубами, он выглядел достаточно безумным для
того, чтобы привести свою угрозу в исполнение. Билл и другие солдаты роты
Б выскочили под дождь и построились рядами.
- Взять топоры и ломы! Будем строить дорогу! - скомандовал капрал
охраны, пока они тащились по грязи к воротам.
Рота заключенных шла в окружении вооруженного конвоя. Охранники
должны были защищать арестантов от врага, так как о побеге не могло быть и
речи. Они медленно брели через болото по гати из срубленных деревьев. Над
головами со свистом пронеслось несколько тяжелых транспортных самолетов.
- Повезло нам сегодня, - сказал один из заключенных-старожилов. - Они
выслали взвод тяжелой пехоты. Вот уж не думал, что кто-то из них уцелел!
- А какая у них задача? - спросил Билл. - Расширить плацдарм?
- Куда там! Все они смертники. Но пока их будут перемалывать,
давление неприятеля на нас немного уменьшится, так что мы сможем
поработать, не неся крупных потерь.
Не дожидаясь приказа, они остановились, глядя, как пехотинцы ливнем
сыплются в болото и тут же исчезают, подобно каплям дождя, попавшим в
лужу. То и дело вспыхивали портативные атомные бомбы, превращая в пыль
парочку венианцев, но им на смену моментально приходило бесчисленное
пополнение. Трещало стрелковое оружие, бухали разрывы гранат. Потом среди
деревьев показалась какая-то фигура, которая приближалась к ним, прыгая,
словно мячик. Это был пехотинец в бронированном скафандре и
газонепроницаемом шлеме - что-то вроде ходячей крепости, увешанной
атомными бомбами и гранатами. Вернее, не ходячей, а прыгучей, поскольку
тяжелая амуниция не позволяла передвигаться иначе как прыжками - при
помощи двух ракет, укрепленных на бедрах. По мере его приближения прыжки |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:08 | Сообщение # 25 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
становились все ниже и ниже. Наконец он приземлился ярдах в пятидесяти и
сразу погрузился по пояс в болото. Ракеты при соприкосновении с водой
громко зашипели. Пехотинец подпрыгнул еще раз, но ракеты работали с
перебоями, и, увязнув в болотной жиже, он поднял забрало шлема.
- Ребята! - крикнул он. - Проклятые чинджеры прострелили мой баллон с
горючим! Не могу прыгать - ракеты не работают! Помогите, ребята, дайте
руку! - Он хлопнул по воде протянутой пятерней.
- Вылезай из своего дурацкого скафандра, и мы тебя выудим, -
отозвался капрал охраны.
- Ты что, спятил! - завопил пехотинец. - Да на это дело уйдет не
меньше часа! - Он снова включил свои ракеты, они зафыркали, он взлетел на
фут над водой и грузно плюхнулся обратно в болото. - Топливо кончилось!
Помогите мне, ублюдки! Что же это, мать вашу... - орал он, продолжая
погружаться. Вскоре на поверхности болота показалось несколько пузырей и
все было кончено.
- Вечно с ними одна и та же история, распротак их на хрен! -
выругался капрал. - Колонна! Шаго-ом марш! - скомандовал он, и арестанты
захлюпали вперед. - Эти скафандры весят по три тысячи фунтов. Камнем идут
ко дну.
Если это был спокойный денек, то Биллу оставалось только надеяться,
что он никогда не попадет в более горячую ситуацию. Вениола представляла
собой сплошное болото, и продвигаться вперед без дорог было невозможно.
Если отдельным подразделениям и удавалось просочиться подальше, то для
машин, нагруженных боеприпасами, и тяжело вооруженной пехоты это было
немыслимо. Поэтому рабочие отряды должны были прокладывать гати прямо под
огнем противника.
Вода вокруг них вскипала бурунами от выстрелов из атомных винтовок,
над головами листопадом сыпались отравленные дротики. Залпы и одиночные
выстрелы снайперов не умолкали ни на минуту, а заключенные валили деревья,
рубили ветки, укладывали стволы, чтобы продвинуть дорогу хоть на несколько
дюймов. Билл рубил, пилил и старался не обращать внимания на крики и
всплески воды от падающих тел, пока наконец не стемнело.
Поредевшая за день рота вернулась в бараки.
- За сегодня мы продвинулись ярдов на тридцать, - сказал Билл своему
соседу-старожилу.
- Ну и что? Ночью венианцы проберутся сюда вплавь и растащат бревна.
Билл понял, что отсюда надо сматываться как можно быстрее.
- У тебя остался еще веселящий напиток? - спросил сержант Феркель у
Билла, который, рухнув на койку, соскабливал ножом грязь, налипшую на
сапоги.
Прежде чем ответить, Билл рубанул лиану, пролезавшую через щель в
полу.
- А у тебя найдется немного времени, чтобы дать мне полезный совет?
- Я превращаюсь в настоящий кладезь советов, если предварительно
чем-нибудь прополощу глотку.
Билл вытянул из кармана пузырек.
- Как можно убраться из этого пекла?
- Заполучить пулю в лоб, - ответил сержант, присасываясь к горлышку.
Билл вырвал у него пузырек.
- Это я и без тебя знаю! - прорычал он.
- Тогда можешь обойтись без моих советов! - рявкнул в ответ сержант.
Они почти соприкасались носами, в глотках у обоих хрипло бурлило.
Выяснив отношения и доказав друг другу, что оба они не робкого десятка,
противники расслабились: Феркель прислонился к стене; Билл со вздохом
протянул ему пузырек.
- А как насчет канцелярской работы?
- У нас нет канцелярии. Мы не ведем никакого учета. Все ссыльные
здесь рано или поздно погибают, а когда именно - это никого не волнует.
- А если получить ранение?
- Попадешь в госпиталь, заштопают и пришлют обратно.
- Стало быть, остается только бунт!
- Последние четыре попытки ни к чему не привели. Они просто отозвали
корабли с продовольствием и не давали жратвы, пока мы не согласились
воевать дальше. Местная пища для нашего метаболизма - чистый яд. Кое-кто
доказал это ценой своей жизни. Любой мятеж, чтобы кончиться успехом,
должен начаться с захвата кораблей и бегства с этой проклятой планеты.
Если у тебя есть какие-нибудь предложения, я сведу тебя с Постоянным
комитетом по подготовке мятежа.
- Но должен же быть хоть какой-нибудь способ вырваться отсюда!
- Я т-тебе сразу сказал: п-пуля в лоб! - проговорил Феркель и в
отключке свалился на койку.
- Ну это мы еще посмотрим!
Билл вытащил из кобуры сержанта пистолет и выскользнул за дверь.
Защищенные броней прожекторы заливали светом нейтральную полосу,
отделявшую их от неприятеля. Билл пополз в противоположном направлении -
туда, где вспыхивали отдаленные огни приземлявшихся ракет. Из болотистой
почвы то и дело вырастали силуэты бараков и складов, но Билл держался от
них подальше: они охранялись, а пальцы часовых всегда лежали на спуске.
Охранники палили в каждую тень, в направлении каждого шороха, а зачастую и
просто так - для поддержания боевого духа. Впереди горели яркие огни, и
Билл осторожно пополз к ним на брюхе, надеясь из-за кустов получше
рассмотреть высокую, освещенную прожекторами изгородь из колючей
проволоки, которая тянулась в обе стороны до бесконечности.
Выстрел из атомной винтовки выжег в ярде от него глубокую яму, а
самого Билла накрыл ослепительный луч прожектора.
- Дежурный офицер приветствует тебя! - зазвучал из укрепленных на
столбах громкоговорителей чей-то сочный голос. - Это предупреждение
записано на магнитную ленту. Ты пытаешься покинуть лагерь и попасть в
запретную зону, где размещено командование. Это категорически запрещено.
Твое присутствие зарегистрировано автоматическим контролем. Дула атомных
винтовок направлены прямо на тебя. Через шестьдесят секунд будет открыт
огонь. Вспомни, что ты патриот, солдат! Вспомни о присяге! Смерть
чинджерам! Осталось пятьдесят пять секунд! Неужели ты хочешь, чтобы твоя
мать узнала, что ее сын - трус? Пятьдесят секунд. Вспомни, сколько денег
потратил император на твое обучение! Разве он заслужил такую черную
неблагодарность? Сорок пять секунд.
Билл выругался и выстрелил в ближайший громкоговоритель, но остальные
продолжали работать. Билл повернулся и поплелся обратно.
Он уже подходил к своему бараку, держась подальше от передовой, чтобы
не попасть под пули нервной охраны, когда огни неожиданно погасли.
Одновременно со всех сторон загремели винтовочные залпы и взрывы гранат. ГЛАВА 4 Рядом в грязи шевельнулось что-то живое, и Билл рефлекторно нажал на
спуск. В короткой вспышке атомного пламени он увидел обугленные останки
венианца, а возле них - несметные полчища чудовищ, которые с визгом
бросились в атаку.
Билл прыгнул в сторону, увернулся от огня и драпанул со всех ног.
Единственной его мыслью было спасти свою шкуру, убравшись подальше от
стрельбы и атакующего неприятеля. О том, что в той стороне лежало
непроходимое болото, он и не думал.
"Жить! Жить!" - вопило его дрожащее "я", и он лез напролом,
подгоняемый этим воплем. Бежать было трудно, твердая почва сменилась
полужидкой грязью, а та - водой. Отчаянно колотя по воде руками и ногами,
Билл целую вечность добирался до относительно сухого места. Первый приступ
паники прошел, стрельба осталась где-то позади, и, совершенно выбившись из
сил, он повалился на кочку. Чьи-то острые зубы тут же вонзились ему в
задницу. Хрипло взвыв от боли, он кинулся бежать и врезался в дерево. Удар
был не настолько силен, чтобы изувечить Билла, а соприкосновение с грубой
корой пробудило в нем древний инстинкт самосохранения, и он вскарабкался
наверх. На довольно значительной высоте он обнаружил удобную развилку,
образованную двумя толстыми ветвями, и примостился там, упираясь спиной в
ствол и держа пистолет наготове. Никто его не преследовал, ночные звуки
постепенно затихли; Билл, надежно укрытый темнотой, начал клевать носом.
Несколько раз он просыпался, тревожно вглядываясь во тьму, и наконец
крепко уснул.
С первым проблеском мутного рассвета Билл разлепил отяжелевшие веки и
огляделся. На соседней ветке сидела маленькая ящерица и рассматривала его
блестящими, как драгоценные камни, глазами.
- Э-э-э... Похоже, ты окончательно выдохся, - сказал чинджер.
Выстрел Билла оставил на коре дымящийся шрам; чинджер вылез из-под
ветки и аккуратно смахнул лапкой пепел.
- Полегче с пистолетом, Билл. Я мог прикончить тебя ночью в любую
минуту, если бы захотел.
- Я узнал тебя, - прохрипел Билл. - Трудяга Бигер, верно?
- Он самый. Вот мы и снова вместе, совсем как в старые добрые
времена! - Мимо прошмыгнула сороконожка; Трудяга чинджер-Бигер схватил ее
тремя лапками, а четвертой начал обрывать ей ножки и запихивать их в рот.
- Я сразу признал тебя, Билл, и мне захотелось поболтать с тобой. Ты уж
прости, что я обозвал тебя стукачом, это было очень грубо с моей стороны.
Ты ведь просто выполнял свой долг. А скажи, как тебе удалось меня
раскусить? - спросил он, хитро подмигнув.
- Отвяжись от меня, чучело! - рявкнул Билл и полез в карман за
бутылочкой капель от кашля.
Трудяга вздохнул:
- Ладно. Я, конечно, не ожидаю, что ты выдашь мне какие-нибудь
военные тайны, но, надеюсь, ты не откажешься ответить на несколько простых
вопросов. - Он отбросил изуродованное туловище сороконожки и, порывшись в
сумчатом кармане, достал табличку и крохотную авторучку. - Пойми, Билл, я
ведь не профессиональный шпион, меня втянули в это дело из-за моей научной
специальности - экзоптологии. Слыхал о такой?
- Нам как-то читали лекции... Этот самый экзоптолог все болтал про
инопланетных рептилий и другую живность...
- Довольно близко к истине... Эта наука изучает инопланетные формы
жизни, а для нас вы - гомосапиенсы - как раз и являетесь такой формой... -
Он поспешно нырнул под ветку, увидев, что Билл поднимает пистолет.
- Думай, о чем говоришь, сучонок!
- Виноват, неудачно выразился. Короче говоря, поскольку я
специализируюсь на изучении вашего вида, то меня сделали шпионом. Что ж, в
военное время всем нам приходится идти на жертвы. Когда я тебя тут
приметил, я подумал, что ты мог бы помочь мне решить некоторые вопросы - в
интересах чистой науки, разумеется.
- Например? - подозрительно посмотрел на него Билл и швырнул пустую
бутылку в болото.
- Ну... э-э-э... Для начала скажи мне, как ты относишься к чинджерам?
- Смерть чинджерам!
- Но это в тебя вдолбили... А как ты к нам относился до вступления в
армию?
- Да плевать мне было на вас! - Краем глаза Билл заметил какое-то
подозрительное шевеление в листве над головой Трудяги.
- Отлично! Тогда объясни мне, кто же так ненавидит чинджеров, что
готов вести с ними войну на полное уничтожение?
- Да таких, верно, и вовсе нет. Просто больше не с кем воевать, вот и
воюем с вами.
Листья раздвинулись, и между ними, блестя глазами-щелочками,
высунулась крупная гладкая голова.
- Так я и думал! И это подводит нас к самому главному вопросу: почему
вы, гомосапиенсы, так любите вести войны?
Рука Билла непроизвольно сжала рукоятку пистолета: за чудовищной
головой, свисавшей над Трудягой чинджер-Бигером, тянулось бесконечное
змеиное туловище толщиной около фута.
- Вести войны? Не знаю, - ответил Билл, завороженный бесшумным
приближением огромной змеи. - Думаю, нам это просто нравится - вот и все.
- Нравится?- заверещал чинджер, подпрыгнув от волнения. -
Цивилизованной расе не могут нравиться войны, смерть, убийства, увечья,
насилие, пытки, боль и все такое прочее! Вы - нецивилизованная раса!
Змея молниеносно рванулась вперед, и Трудяга чинджер-Бигер, издав |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:08 | Сообщение # 26 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
тоненький писк, исчез в ее разинутой пасти.
- Да... наверное, мы и впрямь недостаточно цивилизованны, - сказал
Билл, держа змею на мушке. Однако она мирно уползла, продемонстрировав по
меньшей мере ярдов пятьдесят своего туловища и вильнув на прощание
хвостом. - Так тебе и надо, шпион проклятый! - Билл облегченно вздохнул и
спустился на землю.
Только внизу Билл осознал весь ужас своего положения. Зыбкая
болотистая почва поглотила все следы его ночного бегства, и он не имел ни
малейшего представления, в какой стороне искать линию фронта. Тусклый
солнечный свет еле пробивался сквозь покров облаков и густой туман; Билл
похолодел, сообразив, как ничтожны его шансы попасть к своим. Отнятая у
врагов территория составляла всего десять миль в длину и в ширину -
блошиный укус на теле планеты. Однако оставаться на месте было еще хуже, а
потому, избрав, как ему показалось, наиболее вероятное направление, Билл
двинулся вперед.
- Мне каюк, - сказал он, и это было похоже на правду. Несколько
долгих часов блуждания по болоту не принесли ему ничего, кроме усталости,
зуда от укусов насекомых, изрешетивших ему всю кожу на спине, да потери
кварты-другой крови, высосанной пиявками. Скромный запас патронов, которые
ему пришлось потратить на дюжину каких-то тварей, собиравшихся им
позавтракать, подошел к концу. Билл проголодался, умирал от жажды и
по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, где он находится.
Остаток дня прошел в безрезультатных скитаниях, и, когда сгустились
сумерки, Билл был близок к полному истощению, а запас капель от кашля
иссяк. Желудок от голода сводило судорогой. На дереве, куда он забрался в
поисках ночлега, Билл обнаружил аппетитные красные плоды.
- Наверняка ядовитый! - Он оглядел плод со всех сторон, понюхал.
Пахло восхитительно. Билл зашвырнул его подальше.
Утром он почувствовал, что голод становится просто зверским.
- Сунуть дуло в рот и разнести себе черепушку, что ли? - проговорил
он задумчиво, взвешивая в руке пистолет. - Нет, это всегда успеется. Мало
ли что может произойти... - и не поверил своим ушам, услышав в джунглях
человеческие голоса.
Билл притаился за веткой, держа пистолет наготове.
Голоса приближались, потом послышался звон металла. Под деревом
проскользнул вооруженный венианец, но Билл не стал стрелять, поскольку из
тумана вынырнули еще какие-то фигуры. Они появлялись один за другим -
длинная колонна пленников, закованных в железные ошейники, соединенные
общей цепью. Каждый пленный нес на голове большой ящик. Билл смотрел, как
они бредут мимо, и тщательно подсчитывал число конвойных венианцев. Их
было пятеро. Шестой шел в арьергарде; как только он поравнялся с деревом,
Билл бесшумно прыгнул вниз и ударом тяжелого сапога раскроил ему череп.
Венианец был вооружен копией стандартной атомной винтовки чинджеровского
производства, и Билл злобно усмехнулся, ощутив в руках ее привычную
тяжесть. Сунув пистолет за пояс, он крадучись последовал за колонной,
держа винтовку наперевес. Пятого конвойного он уложил прикладом,
подобравшись к нему сзади. Двое пленных солдат заметили это, но у них
хватило ума промолчать. Билл начал подкрадываться к четвертому охраннику,
но того насторожило подозрительное движение среди пленных: он обернулся и
поднял винтовку. Шансов прикончить его без шума уже не оставалось; Билл
выстрелом снес ему голову, а потом помчался вдоль колонны. Наступившую
после грохота выстрела тишину разорвал его громкий крик:
- Ложись! Быстро!
Солдаты плюхнулись в болотную жижу, а Билл прижал атомную винтовку
прикладом к животу, перевел ее на автоматический режим и принялся палить
на бегу, поводя стволом из стороны в сторону, точно садовым шлангом.
Огненная струя описывала ослепительную дугу в ярде от земли. Из тумана
доносились крики и стоны, а потом у Билла кончились патроны. Он отшвырнул
винтовку и схватился за пистолет. Двое стражников были мертвы; последний,
раненый, успел еще выстрелить, не целясь, прежде чем Билл поджарил и его.
- Неплохо! - сказал он, останавливаясь и тяжело переводя дыхание. -
Шестеро из шести.
Из колонны пленных неслись тихие стоны. Билл брезгливо оглядел трех
солдат, которые не успели выполнить его команду.
- В чем дело? - спросил он, толкнув одного из них носком сапога. -
Никогда не бывал в переделках, а? - Тот ничего не ответил, так как уже
превратился в обугленную головешку.
- Никогда... - простонал второй, корчась от боли. - Позови
костоправа, там в конце колонны есть один... О-о-о! И зачем я покинул
"Фанни Хилл"! Врача...
Билл хмуро взглянул на три золотых шара на воротнике раненого
лейтенанта четвертого ранга, потом нагнулся и стер с его лица грязь.
- Ты?! Офицер-кастелян! - зарычал он яростно и поднял пистолет,
намереваясь закончить так удачно начатую работу.
- Это не я! Это не я! - стонал лейтенант, тоже признавший Билла. -
Офицера-кастеляна нет, его утопили в сортире! Это же я - твой добрый
пастырь! Я принес тебе благословение Ахура-мазды, сын мой! Читаешь ли ты
"Авесту" на сон грядущий?
- Еще чего, - проворчал Билл. Пристрелить лейтенанта он уже не мог и
подошел к третьему раненому.
- Привет, Билл... - послышался слабый голос. - Видно, мои рефлексы
начали сдавать... Тебя я не виню, сам оплошал, надо было вовремя выполнять
команду...
- Да уж, черт побери, надо было, - сказал Билл, глядя в знакомое
клыкастое ненавистное лицо. - Ты умираешь, Смертвич, не повезло тебе.
- Знаю, - ответил Смертвич, закашлялся и закрыл глаза.
- Встать в круг! - заорал Билл. - Мне нужен лекарь! Колонна послушно
изогнулась, наблюдая, как медик осматривает раненых.
- Лейтенанту надо перевязать руку, и все дела, - сказал фельдшер. -
Просто слабый ожог. А с клыкастым парнем покончено. Он умирает.
- Можно как-нибудь поддержать его жизнь?
- Можно, только ненадолго.
- Займись этим. - Билл оглядел пленных. - Ошейники снять можете?
- Ключей нет, - ответил здоровенный сержант-пехотинец. - Эти ящерицы
даже не взяли их с собой. Придется, топать в таком виде до дома. С чего
это ты вздумал рисковать своей шкурой и спасать нас? - подозрительно
спросил он.
- Как же, стал бы я вас спасать! - усмехнулся Билл. - Я подыхал с
голоду и решил, что в ящиках может найтись жратва!
- Жратвы сколько угодно, - облегченно вздохнул сержант. - Теперь я
понимаю, почему ты рискнул.
Билл вскрыл банку консервов и уткнулся в нее с головой. ГЛАВА 5 Мертвого солдата освободили от цепи, отрубив ему голову. Двое солдат,
скованных со Смертвичем, собирались проделать с ним то же самое. Билл
вступил с ними в дискуссию, разъясняя, что гуманность требует спасать
раненых товарищей, и после того, как он пообещал отстрелить им ноги, они
полностью согласились с его аргументами. Пока скованные солдаты
подкреплялись консервами, Билл срезал пару тонких стволов и соорудил из
них носилки, приспособив для этой цели несколько солдатских курток. Одну
из захваченных винтовок он оставил себе, а остальные раздал пехотному
сержанту и нескольким солдатам-ветеранам.
- Есть у нас шансы вернуться на базу? - спросил он сержанта,
тщательно счищавшего грязную жижу с винтовки.
- В принципе есть. Мы можем идти назад по собственным следам, это
нетрудно - народу прошло немало. Только хорошенько гляди по сторонам и,
как увидишь венианца, стреляй, иначе живыми не уйдем. Когда услышим
пальбу, поищем местечко поудобнее и прорвемся. Шансов у нас пятьдесят на
пятьдесят.
- Ну, по крайней мере, положение наше сейчас не хуже, чем час назад.
- Еще бы! Однако задерживаться тут не стоит.
- Тогда потопали!
Идти по следам оказалось даже легче, чем они предполагали, и уже
после полудня до них донеслись первые глухие звуки отдаленной битвы.
Единственный венианец, встреченный ими на пути, был сразу же убит. Билл
остановил колонну.
- Надо поесть. Жрите сколько влезет, остальное выбросим. Передать
команду по линии. Скоро выступаем.
Он пошел взглянуть на Смсртвича. Лицо у раненого было белее бумаги.
- Хреново... - прошептал он. - Это конец, Билл... я знаю... Больше
уже не придется мне запугивать рекрутов... стоять в очереди за получкой...
вытаскивать пистолет... Прощай, Билл. Ты настоящий друг... так заботишься
обо мне...
- Рад, что ты так думаешь, Смертвич. Может, и ты мне окажешь
небольшую услугу. - Билл порылся в карманах умирающего, вытащил записную
книжку и нацарапал что-то на чистом листке. - Подпишись-ка, приятель, по
старой дружбе.
Огромная нижняя челюсть Смертвича отвисла, злобные красные глазки
открылись и уставились в небо.
- Сдох, проклятая сволочь, не вовремя, - с отвращением проговорил
Билл.
Немного подумав, он вымазал чернилами большой палец Смертвича и
прижал его к бумаге.
- Медик! - крикнул он. Колонна свернулась кольцом, чтобы фельдшер мог
подойти к раненому. - Чего с ним!
- Околел, - поставил диагноз фельдшер.
- Перед смертью он завещал мне свои зубы. Видишь, что тут написано?
Это настоящие мутированные клыки, и стоят они приличную сумму. Их можно
трансплантировать?
- Конечно, если в ближайшие двенадцать часов вырезать их и
заморозить.
- Нет проблем - мы потащим его с собой. - Билл выразительно посмотрел
на носильщиков и похлопал по пистолету, чтобы предотвратить возражения. -
Позовите-ка сюда лейтенанта.
Хмуро взглянув на подошедшего капеллана, Билл протянул ему листок из
записной книжки.
- Мне нужна офицерская подпись. Перед смертью раненый продиктовал мне
завещание, но был слишком слаб, чтобы его подписать, поэтому просто
приложил к листку большой палец. Припишите внизу, что вы были свидетелем,
и подтвердите законность бумаги, а потом распишитесь.
- Но... я не могу этого сделать, сын мой! Я же не видел, как покойный
прикладывал... Гр-р-х-х...
"Гр-р-х-х" он сказал потому, что Билл всунул ему в рот пистолетный
ствол и принялся медленно вращать его, держа палец на спуске.
- Стреляй! - посоветовал пехотный сержант, а трое солдат
зааплодировали. Билл вытащил ствол наружу.
- Рад, страшно рад оказать тебе услугу, - воскликнул капеллан,
хватаясь за перо.
Билл прочел документ, удовлетворенно крякнул, подошел к фельдшеру и
присел рядом с ним.
- В госпитале работаешь? - спросил он.
- Точно! И если попаду туда снова, то уж ни на минуту его не покину.
Дьявольская невезуха: я как раз подбирал раненых, когда началась атака.
- Говорят, раненых отсюда не отправляют, а заштопывают и снова
посылают на передовую.
- Правильно говорят. В этой войне выжить почти невозможно.
- А если ранение настолько серьезно, что бедняга уже не способен
сражаться?
- Современная медицина творит чудеса, - неразборчиво пробормотал
фельдшер, уписывая обезвоженную тушенку. - Или ты сразу помираешь, или
оказываешься через пару недель на передовой.
- Ну а если у парня, допустим, оторвало руку?
- Запасными руками у нас забит целый холодильник. Пришьют новую - и
вперед.
- А ступню? - не унимался Билл.
- Правильно - я совсем забыл! Ступней у нас маловато. Так много ребят
с оторванными ногами, что коек не хватает. Этих парней уже начали вывозить
с планеты.
- Слушай, есть у тебя обезболивающие таблетки? - спросил Билл, меняя
тему разговора.
Медик вытащил белую бутылочку.
- Слопаешь штуки три и не почувствуешь, как у тебя голову ампутируют.
- Давай три.
- Если случайно увидишь парня, которому только что оторвало ступню, |
| |
|
|
| playhard |
Дата: Четверг, 21.08.2008, 17:08 | Сообщение # 27 |
| Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 239
Репутация: 2
Статус: Offline |
не забудь, что ногу надо немедленно перетянуть над коленом, да потуже,
чтобы кровью не истек.
- Спасибо, приятель.
- Да не за что.
- Пошли, - сказал сержант-пехотинец. - Чем быстрее мы отсюда
выберемся, тем больше шансов вернуться домой.
Шальные вспышки атомных винтовок воспламеняли листву у них над
головами, от грохота тяжелых орудий вздрагивало под ногами болото. Колонна
двигалась параллельно линии огня и, когда огонь затих, остановилась. Билл,
единственный, кто не был прикован к общей цепи, пополз на разведку.
Вражеские позиции были укреплены довольно слабо, и вскоре он нашел место,
удобное для прорыва. Прежде чем вернуться к своим, Билл вытащил из кармана
крепкую бечевку, позаимствованную с продовольственного ящика, наложил чуть
повыше правого колена крепкий жгут, закрутил его палкой как можно туже и
проглотил таблетки. Затаившись в густом кустарнике, он крикнул:
- Прямо, потом круто направо! Сворачивать возле тех деревьев!
Бего-омарш!
Билл вел колонну вперед, пока не показались первые окопы, а затем с
криком "Кто идет?" бросился в густые кусты.
- Чинджеры! - заорал он и сел на землю, прислонившись спиной к
дереву.
Потом тщательно прицелился и отстрелил себе правую ступню.
Услышав, как испуганные солдаты с треском ломятся через кустарник,
Билл отшвырнул пистолет, пальнул несколько раз из винтовки по деревьям и с
трудом поднялся на ноги. Опираясь на атомную винтовку, он заковылял к
своим. К счастью, идти пришлось недолго: двое солдат, по-видимому,
новички, иначе они были бы умнее, выскочили из окопов ему на помощь.
- Спасибо, братцы, - выдохнул Билл и свалился на землю. - Все-таки
война - это страшная штука. ЭПИЛОГ Звуки бравурного марша эхом разносились по холмам, бились о скалистые
выступы и замирали в зеленой тени под деревьями. Из-за поворота, гордо
печатая шаг, вышла маленькая торжественная процессия, возглавляемая
блистательным роботом-оркестром. Золотые лучи играли на его сочленениях,
солнечными зайчиками вспыхивали медные инструменты, на которых азартно
наяривал робот. За ним катил небольшой отряд разномастных подсобных
механизмов, а в арьергарде одиноко шагал седой сержант-вербовщик,
побрякивая рядами медалей. Дорога была ровная, но сержант вдруг
споткнулся, оступившись, и выругался с той замысловатостью, которая
достигается лишь многими годами службы.
- Стой! - скомандовал он.
Маленький отряд остановился; сержант прислонился к каменной стене,
ограждавшей дорогу, задрал правую штанину и свистнул. К нему быстро
подкатил один из роботов, протягивая ящик с инструментами, из которого
сержант вынул большую отвертку и подтянул болт на искусственной ноге.
Затем выдавил на шарнир несколько капель из масленки и опустил штанину.
Выпрямившись, он увидел за оградой робомула, запряженного в плуг, и
крепкого крестьянского парнишку, бредущего за мулом.
- Пива! - гаркнул сержант. - И "Элегию космонавтов"! Робот-оркестр
заиграл нежную мелодию старинной песни, и к тому времени, когда робомул
закончил борозду, на ограде уже стояли две запотевшие глиняные кружки с
пивом.
- Славная мелодия, - сказал паренек.
- Хочешь пивка? - предложил сержант, вытряхнув в кружку белый порошок
из спрятанного в рукаве пакетика.
- С удовольствием. Жарко сегодня, как в чер... как в пекле.
- Ну скажи "в чертовом пекле", сынок, мне это слово знакомо.
- Мама не велит браниться. Какие у вас большие зубы, мистер!
Сержант клацнул зубами.
- Такой взрослый парень обязательно должен ругнуться иногда. Был бы
ты солдатом, мог бы поминать черта сколько угодно - даже "твою мать!" мог
бы говорить, если б захотел.
- Не думаю, что когда-нибудь мне захочется говорить такое. - Под
густым загаром у парнишки проступил яркий румянец. - Спасибо за пиво, надо
пахать. Мама не велит мне разговаривать с солдатами.
- Твоя мать совершенно права. Большинство из них - законченные алкаши
и матерщинники. Слушай, сынок, а хочешь посмотреть снимок последней модели
робомула, которая может работать тысячу часов без смазки? - Сержант
протянул руку, робот вложил в нее портативный проектор.
- Ой, как интересно! - Парнишка прильнул к проектору и покраснел еще
сильнее. - Это же не мул, мистер, это девчонка и даже без одежки...
Сержант быстро нажал на кнопку в крышке аппарата. Что-то щелкнуло, и
парнишка застыл как вкопанный. Ни один мускул не дрогнул у него на лице,
пока сержант вынимал проектор из его парализованных ладоней.
- Возьми перо, - сказал сержант. Пальцы мальчика послушно сомкнулись.
- Теперь подпиши этот бланк внизу, где напечатано "подпись рекрута".
Скрипнуло перо, и в тот же миг воздух прорезал чей-то пронзительный
жалобный вопль.
- Чарли! Что вы делаете с моим Чарли! - причитала древняя, совершенно
седая старуха, ковыляя из-за холма.
- Твой сын стал солдатом к вящей славе императора, - сказал сержант и
махнул роботу-портному.
- Нет, ради Бога, нет! - умоляла женщина, цепляясь за руку сержанта и
орошая ее слезами. - Одного сына я уже потеряла, неужели этого
недостаточно... - Сквозь слезы она посмотрела на сержанта и вздрогнула: -
Но вы... ты... ты же мой сын! Билл, ты вернулся домой! Я узнала тебя, мой
мальчик, несмотря на эти зубы, и шрамы, и черную руку, и протез вместо
ноги! Сердце матери не обманешь!
Сержант хмуро взглянул на старуху.
- Может, ты и права, - сказал он. - То-то мне этот Фигеринадон-2
показался знакомым.
Робот-портной закончил работу: ярко засиял на солнце мундир из алой
бумаги, блеснула тонюсенькая пленка на сапогах.
- Стано-о-вись! - гаркнул Билл, и рекрут перелез через стенку.
- Билли, Билли! - рыдала старуха. - Это же твой младший брат, это
Чарли! Ты не заберешь своего младшего братишку в солдаты, ведь правда?!
Билл подумал о матери, о маленьком братишке Чарли, о том месяце
службы, который ему скостят за нового рекрута, и рявкнул:
- Заберу!
Гремела музыка, маршировали солдаты, рыдала мать, как рыдают матери
во все времена, а бравый маленький отряд все дальше уходил по дороге, пока
не скрылся в закатном зареве за вершиной холма. |
| |
|
|
|
 |
 |
|
 | |
|
|
